Алёна взяла себя в руки. Перевела дыхание, опять выглянула наружу и заставила себя слушать дальше.
* * *
– А зачем тебе эта девчонка? – спросил хан.
– Мало ли зачем, – снова гнусно ухмыльнулась колдунья.
(У Алёны от этой ухмылки аж руки заледенели, вот как ей было страшно!)
– Тебе, хан, до этого дела нету. Ну что, уговор? Отдашь девчонку?
– Ишь, какая хитренькая! – задумался Кощак. – А может, она золотая, девчонка эта?
– Тебе, голубчик, полечиться надо! – разозлилась Акюдаг. – К знахарю сходить.
– Это почему же?
– А потому, полководец ты мой яхонтовый, что если человек – дурак, то это надолго!
– Что ты всё заладила – дурак да дурак! – обиделся Кощак. – Других слов, что ли, не знаешь?
– Ладно, бриллиантовый ты мой. Давай замиримся. Я тебе больше бранных слов говорить не буду, а ты мне всё же девчонку отдашь. По рукам?
– Жалко, – неожиданно сменил тон Кощак. Теперь он говорил слезливо, почти ныл.
– Что жалко? – удивилась колдунья.
– Девчонку эту бедненькую жалко! Не могу я на это согласиться.
* * *
Алёна внутри доспехов при этих словах удивлённо вытаращила глаза. Не верилось ей, что Кощак вдруг так подобрел. И, забегая вперёд, скажу вам, что оказалась она совершенно права. Хитрил коварный хан.
– Как же тебе её жалко, – зашипела Акюдаг, – если ты только что сказал, что никого в городе не пожалеешь!
– А может, я пошутил, – насмешливо сказал Кощак. Больше он не ныл. Голос опять звучал твёрдо, хрипловато. – Или, может, я передумал. Моё слово ханское – хочу даю, хочу – назад беру. Скажешь, зачем тебе девчонка – тогда отдам.
– Тебе зачем это знать? Оттого тебе пользы никакой не будет! – упорствовала колдунья.
– Да ты скажи, а уж я сам рассужу – будет мне польза али нет.
Акюдаг призадумалась.
– Хорошо, так и быть, – в конце концов решила она. – Скажу тебе. Но учти, хан! Тайна эта – страшная тайна. Если кому проболтаешься, умрёшь жуткой смертью. Не боишься?
– Я никогда ничего не боюсь! – гордо заявил Кощак. – Давай, говори! Я слушать буду!
– Ну что ж, слушай, – снизила голос Акюдаг.
* * *
Алёна внутри доспехов аж дыхание затаила, так ей интересно было узнать, что скажет колдунья.
– Ты думаешь, сколько мне лет? – спросила та.
– Не знаю, – пожал плечами Кощак. – Выглядишь ты, конечно, не очень. Но, с другой стороны, не так уж и плохо. Лет сто?
Акюдаг покачала головой.
– Бери выше.
– Неужели двести? – поразился хан.
– Ладно, не мучайся. Скажу тебе всё начистоту. Дело в том, что я из колдовского змеиного рода. В нашем роду все долговечные. И живём мы ровно тысячу лет.
– Да ты что! – восхитился Кощак. – Вот здорово! А мне так нельзя?