Внезапно на задворках начался пожар. Пылали деревянные амбары или, может быть, конюшни, чьи чердаки забиты были сеном и соломой, и в пламени показались фигуры испанских солдат, которые старались окружить толпу и отрезать ей путь.
Ян увлек Эльзу в тесный закоулок, которым намеревался попасть в чистое поле, но и там уже были солдаты. Те впопыхах разграбили какой-то дом побогаче-под окнами его ещё валялись распоротые подушки и перины и ломаная утварь-и теперь, войдя в раж или в отместку за сопротивление жителей подпустили огня, и из окон уже валил дым и пробивались кровавые отблески пожара.
В тот момент, когда Ян с Эльзой уже почти миновали дом, в выбитых дверях появилась пара вооруженных громил в высоких шлемах, облегающих куртках и полосатых штанах. Один из них заметил Эльзу и схватил её за руку, но Ян Куна тут же кинулся на него и свалил с ног могучим ударом в челюсть. Другой что-то крикнул, обернувшись назад, и кинулся на помощь своему компаньону, но у Яна в руках уже была алебарда, которую он успел вырвать у первого. Наотмашь ударил обухом, услышал треск лопнувшей кости и громкий вопль, и тут же-топот ног по ступеням и крики набегавших солдат. Глянул в выходу из проулка-оттуда тоже бежали враги.
- Назад! - крикнул Эльзе. - Живее!
Вырвались на главную улицу, теперь уже почти опустевшую, но устеленную мертвыми и ранеными. Солдаты, очевидно, занялись грабежами жилищ, откуда выбрасывали все пожитки и где убивали все, кто пытался сопротивляться, ибо только то тут, то там вдоль стен и заборов скользили редкие тени горожан, ищущих спасения в бегстве. На мосту, на дороге, идущей к лугам, где стояли шатры и фургоны цирка, тоже было пусто, если не считать тел погибших. Зато по ту сторону стены, в городе, гвалт не стихал, а зарево пожара охватило все небо.
Ян решил обойти город вдоль валов и взглянуть, что делается у южных ворот. Ему показалось, что там все спокойно; полагал, что волнения охватили только ближние окрестности цитадели, хотя по-прежнему ломал голову, с какой стати они возникли.
Эльза, бледная и перепуганная, уже немного отошла и заявила, что может идти сама, так что они спустились с холма и в полной темноте продвигались вперед, держась за руки. Снег падал и тут же таял на мягкой, изрытой земле. Не было видно дороги, так что шли они наобум, вязли в глине, спотыкались о борозды и межи, хлюпали по лужам и перепрыгивали канавы.
Через час наткнулись на обширное болото, которое пришлось обходить, и в конце концов заблудились среди зарослей и кустов над ленивой речушкой, вившейся между отмелями и омутами, образуя настоящий лабиринт.