Фрида вытерла слезы и заставила себя улыбнуться:
— Ты прав! Веду себя как неблагодарный ребенок и упорно не желаю слушаться тебя, моего благодетеля. Ты...
— Лучший и благороднейший человек в мире, — прервал ее Густав. — Конечно, я — именно такой и чувствую себя глубоко оскорбленным, что мисс Клиффорд не желает признать моих достоинств, хотя ты уже трогательно расписала их во всех красках. Давай прогуляемся, тебе не помешает выйти на свежий воздух. Ты раскраснелась и заплакана, нужно скорее стереть соленую влагу с твоих щек. А впрочем, иди одна. Я подожду здесь Джесси. Сегодня мы еще ни разу не побранились, а это стало для меня такой насущной необходимостью, этого удовольствия я не могу лишиться.
Фрида повиновалась: покинув гостиную, она через террасу спустилась в парк. Медленно шла она по красивому, ухоженному заботливыми руками садовников парку, тянувшемуся до самого берега океана. Место, к которому она направлялась, находилось в самой отдаленной части парка. Там, в тени двух громадных деревьев, стояла простая скамья и открывался прекрасный вид на безбрежный океан. Это местечко полюбилось девушке с первого же дня ее приезда в дом Клиффордов.
Свежий ветер охладил разгоряченные щеки Фриды и уничтожил следы слез на ее лице, но не мог стереть тень, лежавшую на ее челе. Тревога стала даже как будто гуще и отчетливее, когда девушка, словно уносясь в мечтах далеко-далеко, следила глазами за игрой волн, набегавших на берег.
Парк не был таким пустынным, каким казался на первый взгляд: невдалеке слышались голоса. Там, у железной решетчатой ограды, окружавшей владения виллы, стоял, беседуя с садовником, Франц Зандов и рассматривал новые клумбы, законченные в последние дни. Садовник с гордостью показывал результаты своего труда — клумбы действительно были выполнены с большим вкусом, но хозяин дома, видимо, мало интересовался растениями. Он окинул клумбы беглым взглядом, бросил старику-садовнику несколько добрых слов, а затем направился обратно домой. При этом ему пришлось пройти мимо скамейки, на которой сидела Фрида.
— Ах, вот вы где, мисс Пальм! — воскликнул он. — Вы выбрали самый дальний и уединенный уголок парка!
— Но зато и самый красивый! Вид отсюда восхитителен.
— Ну, это дело вкуса, — возразил Зандов. — Мне эта вечная картина набегающих и убегающих волн кажется чересчур однообразной. Я не в силах долго созерцать ее.
Он произнес свою фразу мимоходом и уже намеревался удалиться. Вероятно, Фрида оставила бы без ответа его замечание и разговор был бы окончен, однако на этот раз она решила во что бы то ни стало последовать совету Густава. Она не осталась, как всегда, молчаливой, но ответила таким тоном, который заставил Зандова остановиться: