— Я с тобой совершенно согласен! — дипломатично заверил его главный, сдерживаясь из последних сил, чтобы не послать к чертям и репетицию, и саму идею постановки «Гамлета». — Только объясни ты мне, почему твой Гиви должен обязательно сидеть на полу в проходе? Он же мешает работать!
Упоминание имени гуру всуе привело Вениамина в состояние еще большего раздражения. Он почтительно склонился в сторону своего духовного наставника и только после этого обрушил на режиссера всю силу религиозного гнева:
— Я предупреждал, — заорал он, взвизгивая на окончаниях, — достопочтенный гуру принял часть моей души, поэтому мы всегда вместе, как единое целое!
— Полное проникновение! — усмехнулся шутник Людомиров и подмигнул Вениамину. — Не подумайте ничего плохого. Никакого секса. Всего-то навсего один мужик отдал себя другому.
— Господи боже мой! И почему я должна все это выслушивать? — поморщилась Лина Лисицына, недоверчиво покосившись в сторону гуру Федорова, застывшего в проходе. Впрочем, даже сейчас она не забыла многообещающе повести плечиками. В этот момент гуру как-то неестественно дернулся, похоже было, что он опять неприлично икнул.
— Я не позволю разделить меня с хранителем моей души! — заявил Федоров и, гордо вскинув голову, удалился в тень декораций.
— Речь не идет о том, чтобы совсем выгнать твоего гуру, — устало вздохнул главный, потирая покрасневшую от избытка эмоций лысину, — я всего лишь прошу переместить его. Пускай сядет где-нибудь за кулисами и не мешает репетировать. А то ведь мы постоянно отвлекаемся. Людомиров вообще не сводит очарованных глаз с твоего наставника.
— Я бы тоже хотел с ним воссоединиться, — кокетливо заметил тот и шаркнул ножкой.
— Недоносок! — прошипел Вениамин.
— К вашим услугам, — Людомиров отвесил ему галантный поклон.
— Я сейчас сдохну! — главный сел за свой стол, пощелкал выключателем настольной лампы, видимо, мучительно раздумывая. Актеры затихли, ожидая. Неожиданно режиссер решительно повернулся к сидящему на полу гуру и обратился к нему с вызовом в голосе:
— Не соблаговолите ли вы, уважаемый, переместиться за кулисы. Там тихо и тепло, вам никто не будет мешать!
Ко всеобщему изумлению, тот медленно поднялся и торжественно проследовал в предложенном направлении, то есть за правую кулису.
— Надеюсь, там он обретет покой! — не унимался Людомиров.
— Аминь, — вздохнул главный, — продолжим репетицию.
Федоров сжал кулаки, но промолчал. Изъятие гуру из его поля зрения лишило его уверенности. Он пошатнулся, прикрыл глаза и зашевелил губами.
— Первый класс, вторая четверть, — томно прокомментировала Лина.