– Лишние детали, как я понимаю, по вашей части. – Недертон отпил крохотный глоток виски.
– Мы не станем мониторить вас цифровым способом. Слишком заметный след. Наш человек в клубе будет читать у вас по губам.
– Завуалированность не помеха?
– С тем же успехом вы можете считать себя невидимым, когда закрываете глаза, – ответила Лоубир. – Звоните ей прямо сейчас, до того как допьете стакан.
– Хорошо, – сказал Недертон, глядя на виски.
Эмблема исчезла.
Он поднял глаза, ожидая увидеть, что кто-то смотрит на него через маскировочную завесу, однако периферали флиртовали друг с другом или старательно делали вид, будто не флиртуют, а у официанток-митикоид глазницы были пусты. Недертон вспомнил, как митикоида в мобиле Даэдры выпустила глаза – по меньшей мере четыре пары, разного размера, черные, сферические, пустые. Он отпил виски.
Ему представилось, как Анни Курреж сажают в какую-то правительственную авиамашину и мчат к мобилю над океаном. Все ее планы стремительно поменялись по воле Лоубир. Лоубир не просто офицер Лонпола. Люди таких лет не бывают «просто» кем-то. Недертон глянул на отблески огня в сдувшемся вымышленном аэростате и впервые заметил, что они имеют очертания человеческих фигур. Пленные электрические души? Кто придумывает такое жуткое оформление?
Он допил виски. Пора звонить Даэдре. Но прежде он закажет еще порцию.
С закрытыми глазами она не узнала стук дождя по гермопене – ровное повторяющееся чмоканье. Открыв глаза, увидела полимер с утопленными в нем светодиодами.
– Ты уже с нами? – спросил замшерифа Томми Константайн.
Флинн повернула голову так быстро, что чуть не уронила белую корону, еле успела поймать ее двумя руками.
Он сидел подле кровати, лицом к Флинн, на старом металлическом табурете. Черная форменная куртка блестела каплями дождя. Серую фетровую шляпу Томми держал на коленях, благо штаны были с непромокаемой пропиткой.
– Томми, – сказала Флинн.
– Я самый.
– Давно ты здесь?
– На твоем участке – с час. Здесь – минуты две. Эдвард ушел в дом за сэндвичем. Не хотел идти, но он не ел с двенадцати, и я сказал, что в голодухе чести нет.
– Зачем ты приехал?
– Как-то в ваших краях часто стали убивать.
– Кого убили?
– Теперь уже прямо на вашем участке. Там, в лесу. – Томми показал рукой.
– Кого?
– Двоих. Оба молодые ребята. Твой брат считает, что вроде него или, по крайней мере, вроде его компании. Которая каждую ночь, сутки за сутками, а сейчас вот под проливным дождем проводит дроновские соревнования с командой из соседнего округа, во что верится все труднее и труднее. Бертон думает, убитые служили в армии операторами. Они запросто прошли по территории, за которой наблюдали дроны, и проникли бы в дом, если бы рядом не дежурил кто-то – я так полагаю, Карлос и Райс – с винтовками, по старинке.