– Скоро вернусь. – Она движением головы позвала Мейкона за собой и нырнула под синюю пленку.
Мейкон вышел следом. Было слышно, как девушка-нотариус шлепает печати.
– Тут где-нибудь можно поговорить без посторонних? – спросила Флинн.
– В фабе, – ответил Мейкон, указывая на другой кусок пленки.
Заднее помещение фабы выглядело как прежде, если не считать дыры в стене и нескольких новых принтеров. Флинн выглянула в соседнюю комнату. За прилавком стояла незнакомая девушка и смотрела в телефон.
– Где Шайлен?
– В Клэнтоне, – ответил Мейкон.
– Чего ее туда понесло?
– Еще юристы. Она открывает здесь две новые фабы.
– Я все узнаю урывками. Расскажи толком, что происходит.
– Никто не понимает. – Он снял визу, сунул в карман, потер глаз. Флинн чувствовала его усталость, которую не мог до конца снять даже государственный «будильник».
– Зачем тут форт из стройматериалов?
– Капитал «Сольветры» сейчас насчитывает миллиарды.
– Миллиарды?!
– Много, но я не хочу тебя грузить. Сам стараюсь об этом не думать. Завтра будет еще больше. Вся фигня растет по экспоненте. Мы стараемся не очень светиться. Скрываем, насколько можем. Бертону все время дают советы оттуда, и построить стену была их идея.
– А здесь почему нет?
– Сюда тебе, в общем-то, выходить нельзя. Стена должна защитить тебя от обстрела из машины или чего-нибудь в таком роде. Конечно, если за нас возьмется кто-нибудь серьезный, никакие укрепления не спасут. Для умных снарядов толщина не помеха, а потолок над нами, считай, картонный. И все-таки они решили, что надо это сделать, на случай если другая сторона пожмотится и снова наймет каких-нибудь козлов из Мемфиса.
– По дороге сюда видела робота-корову. Дженис сказала, что Бертон поставил.
– Часть нашей новой системы. Я лично голосовал, чтобы сделали похожей на зебру.
– Томми по-прежнему у Пиккета?
– И Бертон тоже. Не завидую им.
– Что, по-твоему, будет дальше?
– Вы с Бертоном и Коннером куда-то скоро отправляетесь? Там?
– Я должна идти на прием с Уилфом. Попробую там кого-нибудь опознать. Коннер отправляется с нами в качестве телохранителя. Про Бертона не знаю.
– Значит, это оно.
– Что «оно»?
– Ход в игре. Такой, который все изменит. Так, как здесь сейчас, долго оставаться не может. Рано или поздно рванет. На локальном уровне, на уровне страны или даже мира.
– Если Уилф сказал мне правду, это наименьшая из наших тревог.
– А что он сказал?
– Что грядет большой трындец, скоро. Полный развал на много десятилетий. Почти все умрут.
Мейкон глянул на нее:
– Поэтому там почти нет людей?
– Ты уже у них побывал?