– Тлен здесь не живет, – ответил Лев.
– Тогда к Оссиану.
– Он тоже живет не здесь.
– Тогда пусть Тлен заберет ее в свой шатер предсказательницы.
– Чтобы она сидела там за столом?
– Почему бы нет?
– Ей надо спать, – сказал Лев. – Не в буквальном смысле, но нужно полежать, отдохнуть. И еще ей необходима разминка.
– Чего бы тебе не взять ее к себе?
– Доминике это не понравится. Положи ее в каюте. Накрой простынкой, если так тебе будет спокойнее.
– Простынкой?
– Отец накрывал свои чехлами от пыли. Две сидели в дальней спальне в креслах, под простынями. Я играл, что это привидения.
– Они даже отдаленно не люди.
– На клеточном уровне – такие же люди, как мы. Что довольно условно и зависит от того, кто перед тобой.
Перифераль смотрела на того из них, кто сейчас говорил.
– Она не особо похожа на Флинн, – сказал Недертон.
– Общее сходство есть. – Во время звонка из розового вестибюля Лев одновременно работал камерой и мониторил разговор. – Тлен сейчас печатает одежду по образу той, что была на ней в прошлый раз. Привычную.
Пытаясь вообразить, что увидит Флинн, Недертон словно в первый раз оглядел непомерную автомобильную коллекцию Зубова-отца под арками рукотворной пещеры. Машины были по большей части доджекпотовские, полностью восстановленные. Хром, эмаль, нержавейка, гексагонально-ячеистые ламинаты, столько итальянской кожи, что хватило бы покрыть несколько теннисных кортов. Недертону не думалось, что на Флинн это произведет большое впечатление.
Они подходили к гобивагену, и арка над ним засветилась, выхватив из темноты беговую дорожку, на которой, держа руки по швам, стояла белая безголовая гориллоподобная фигура.
– Что это? – опасливо спросил Недертон.
– Экзоскелет для силовых упражнений. У Доминики такой есть. Возьми ее за руку.
– Зачем?
– Я ухожу. Она остается с тобой.
Недертон протянул руку, и перифераль вложила в нее свою ладонь – теплую и совершенно живую.
– Тлен зайдет обсудить планы и глянуть на нее, – сказал Лев.
– Хорошо, – ответил Недертон, явно давая понять, что не видит в этом ничего хорошего, затем по трапу провел перифераль в яхту, в самую маленькую кабину.
Свет автоматически включился, как только они вошли. Недертон кое-как отыскал на светлой обшивке нужную кнопку и опустил узкую полку.
– Вот, – сказал он. – Садись.
Перифераль села.
– Ляг.
Она легла.
– Спи.
В последнем слове Недертон сомневался, но перифераль послушно закрыла глаза.
Возникла пульсирующая эмблема Рейни.
– Алло, – сказал Недертон, поспешно выходя из каюты и закрывая складную дверь-гармошку.
– Ты не проверяешь сообщения.