– Мы готовы измерить тебе голову, – объявил Мейкон из дверей кухни. Он показал что-то ядовито-оранжевое, из тонких палочек и ободка, больше похожее на мегамартовский аксессуар для стрельбы из лука, чем на лазер. – Сядешь на тахту?
– Пойдем на крыльцо, – ответила Флинн. Когда Леон подъезжал, она заметила там красное пластмассовое кресло, старое и выцветшее, а ей непременно требовалось отсюда выйти. – Я как-нибудь с тобой посижу, Коннер, но сейчас мой братец меня достал.
Коннер широко улыбнулся.
Флинн вышла на крыльцо, смела с кресла спрессованные прошлогодние листья и села лицом к ржавому трактору. Мейкон протянул ей что-то вроде защиты на глаза, которую дают в солярии, только из нержавейки.
– Сильный лазер? – спросила Флинн.
– Нет. По большому счету защита на глаза не нужна, но мы перестрахуемся.
– Много времени займет?
– После того, как все наладим, – минуту или чуть больше.
Флинн надела защиту – сзади там была белая эластичная полоска, – пристроила стальные чашечки на глаза и осталась в кромешной тьме. Мейкон тем временем опустил мягкие ножки своего прибора ей на плечи.
– Когда начнете печатать? – спросила она.
– Схему уже печатаем. Обруч сделаем к вечеру. Ложиться не будем, так что, может, к завтрашнему дню все уже соберем. А теперь не двигайся. И не разговаривай.
Что-то затикало по ободку, сдвигаясь вправо. Флинн мысленно видела свалку во дворе у Коннера, затянутую вьюнками, и воображала, что он не завербовался в морскую пехоту. Допустим, его завернула медкомиссия из-за какой-нибудь незамеченной раньше безобидной болячки. Он остался бы здесь, нашел нелевую работу, женился. Не на ней, точно, и не на Шайлен, но на ком-нибудь. Может, на какой-нибудь девушке из Клэнтона. Завел бы детей. Его жена выполола бы вьюнки, выбросила мусор, посадила газон. Однако Флинн никак не могла в это поверить, хотя и очень старалась.
Лазер тикал уже напротив ее затылка, потом за левым ухом, потом спереди. Мейкон убрал его и снял с глаз Флинн защиту.
Во дворе по-прежнему была свалка.
– У Антона был такой спарринг-партнер, – заметил Лев, когда Недертон закончил рассказ о событиях в Ковент-Гардене. – Антон в припадке пьяного гнева оторвал ему челюсть во время вечеринки в саду.
Они вместе стояли на трапе гобивагена и смотрели, как перифераль разминается на беговой дорожке.
– Ей нельзя отказать в некоторой красоте, – произнес Недертон, пытаясь сменить тему, чтобы разговор случайно не вырулил на Патни.
Впрочем, он и впрямь находил перифераль красивой. Тлен стояла рядом с беговой дорожкой и, судя по сосредоточенному виду, читала какие-то данные в трансляции.