-- Канцлер, я не знал к кому обратиться первому, - быстро заговорил он, - и выбрал тебя, как единственного, кому могу сейчас доверять.
Если бы Грифид не был так взволнован его словами, он от души рассмеялся бы. С каких пор генерал Раате стал доверять тайны своему вечному противнику? Первые мечи Сотни и магистры Конферата уже много лет находятся в скрытой вражде, о которой все знают, но приличия ради не говорят вслух. Опасения канцлера переросли в интерес: что заставило Раате явится к нему лично, да еще и утверждать, что никому иному довериться он не может? И как прикажете относиться к таким словам: с опаской или с юмором? Подозрительность Грифида живо рисовала картины заговора.
Тем не менее он не стал в открытую выказывать подозрительность и, напустив на себя расслабленно-праздный вид, поинтересовался:
-- Неужели ты нашел тайник скряги Панаиша? Или, дай угадаю - сразу несколько, и пришел за советом, как разделить "жадное золото"?
-- Тайник? Что? - Несколько мгновений генерал, с присущей всем солдафонам тупостью, пытался разгадать смысл слов, а потом, поняв насмешку, проскрежетал: - Сейчас не время для шуток, канцлер.
-- Шутки? - Гриффид сделал вид, что впал в глубокую задумчивость. - По моим подсчетам, скупердяй спрятал добра тысяч на тринадцать. Ну и еще мелочи вроде фляги Костяного духа, перстня Мягкой смерти и других диковинок, которые каким-то образом умыкнул. Из-под твоего, между прочим, носа.
Конечно, в краже древностей его вина была весьма условной - это понимали все, и именно поэтому, несмотря на произошедшее, Раате сохранили не только голову, но и должность. Но канцлер испытывал невероятно наслаждения, посыпая солью язвы на его чувстве собственного достоинства.
Генерал Раате чуть было снова не вскипел, но каким-то непостижимым образом собрался и сдержанно произнес:
-- Я знаю, канцлер, что мои слова сейчас кажутся тебе подозрительными, но...
-- Ради Рассвета, Раате, скажи, наконец, что стряслось?
Генерал обернулся на дверь, словно боялся, что их могут подслушивать. Потом все-таки вышел и Грифид услышал его торопливые указания. Происходящее тревожило канцлера все больше с каждой минутой промедления.
-- Ты приволок в мой дом своих псов, генерал? - рассердился Грифид.
-- Только для уверенности, что нас не подслушают. Первые мечи не задержатся долго и уйдут, как только я покину твой дом. - И, не дав канцлеру сказать, произнес: - Убит Пурпурный страж.
-- Убит? - переспросил канцлер.
-- Убит, - повторил генерал. - В этом нет никаких сомнений. Я сам видел его... тело.