– Прошу прощения. Вы могли бы сказать «хорошая стратегия». – Герцог не сводил с нее глаз. Улыбка, играющая в уголках его губ, придавала ему мальчишеский, озорной вид. – Вы в самом деле упустили свое призвание, решив стать гувернанткой.
Его флирт намного превосходил ее. Оливия встала. На этом урок заканчивается.
– Если не считать того, что я – экономка, – заметила она. – Есть еще несколько дел, которыми я должна…
– К тому же вы спесивы. – Откинувшись назад, он сцепил пальцы на затылке и оглядел ее. – Пока с этим все в порядке. Но когда на вашем лице появятся морщинки, а ваши волосы слегка посеребрит седина, вы станете грозной особой. Маленькие дети убегут, а все горничные, съежившись, начнут скрести полы.
Что-то внутри нее задрожало. Оливия знала, что склонна к спесивости. Он считает, что она этому рада? У нее нет ни малейшего желания стать Горгоной.
– Не смейтесь надо мной!
– И не думаю, – тихо проговорил герцог. – Но вас выдают очки, миссис Джонсон.
Оливия помедлила: ее разрывало горячее желание узнать, что он имеет в виду, и страх того, что он может сказать. Что он может сказать что-то истинное.
Какая ужасая вещь – желание быть известной, быть у всех на виду, но при этом знать, что твоя жизнь зависит от того, останешься ли ты незамеченной.
Он не может ее знать. Человек в его положении не способен проникать в суть, да она этого и не позволит. Никто не сможет ее узнать, пока она не окажется в безопасности. Оливия подобрала юбки.
– Я должна идти, – сказала она.
– И вы даже не хотите узнать мою теорию?
Вспышка гнева заставила Оливию вернуться. Откуда он вообще узнал про тот вид уязвимости, от которого должна пострадать леди, когда она остается с миром один на один? Откуда он может знать, что женщина ищет любую стратегию, чтобы представить себя ни на что не годной, невидимой?
– Уверена, что это прекрасно развлечет меня, – сказала она. В конце концов она вызывает его любопытство, разве не так? Она стала снадобьем от его скуки, вот и все.
– Ничего об этом сказать не могу, – ласково – да, именно так, что ее немало удивило, хотя она не смогла бы подобрать иного слова, – промолвил он. – Вы – женщина, которой с самого юного возраста приходилось пробиваться в жизни самой. Необычайно высокая, выраженно рыжеволосая, очень молодая, весьма умная, вынужденная оставить хорошее место работы из-за джентльмена, который проявлял к вам нежелательный интерес. – Герцог наклонил голову. – Миссис Джонсон, я готов предположить, что существует только одна причина, заставляющая вас носить эти очки.