Миссис Холлидей уронила вязанье на колени.
– Господи, дитя! Прогнали? Она так сказала? Мы никогда ничего подобного не делали!
Интересно! Оливия почувствовала, что Марвик удивился больше, чем она, потому что он очень крепко сжал ее пальцы.
– Нет, это было именно так, – настаивала Оливия. – Я это помню. Вы с ней поссорились, а потом ушли в темноту, и мама сказала, что мы не можем остаться.
– Это из-за того, что она отказалась нас выслушать. – Миссис Холлидей наклонилась вперед, ее лицо стало белым, как бумага. – Мы сказали, что ей не стоит мириться с ним. И что надо подать на него в суд. Но она отказалась. Она сказала, что не сделает этого. Как будто она была что-то должна ему! И – да, небеса тому свидетели, мы с нею поссорились: твой дед сказал, что не позволит этому негодяю обижать ее. Он хотел справедливости. Он заявил, что готов продать всю эту землю до последнего клочка, чтобы заплатить за судебную тяжбу, если только она позволит.
Конечно, эта пожилая женщина могла и врать. Но Оливию охватило какое-то странное предчувствие.
– Судебную тяжбу? – переспросила она.
– Ну да, судебную тяжбу, – кивнула миссис Холлидей. – А как иначе мы могли поступить?
Тут заговорил Марвик:
– На каком основании вы могли затеять тяжбу?
Миссис Холлидей презрительно фыркнула.
– На основании двоеженства, разумеется! Как он мог жениться на этой американке, как он посмел сделать это, когда уже был женат на моей дочери?!
* * *
Оливия сидела на бревне на краю пруда, на поверхности которого плавали листья кувшинок. Темная вода поблескивала в послеполуденном свете. Можно было подумать, что зима забыла об этом кусочке Кента: на многих деревьях еще остались листья, воздух был нехолодным, пахло зеленью и землей.
Оливия услышала приближение Марвика задолго до того, как увидела его. Под его ногами захрустели ветки, а потом мимо нее пролетел камушек и запрыгал по поверхности пруда.
– Отличный бросок, – сказала она.
– Могу бросить и лучше. – Марвик сел рядом с ней на бревно. Оглядевшись по сторонам, он подобрал еще один камешек, чтобы доказать, что слов на ветер не бросает.
А Оливия подумала, что знает, как чувствует себя камень, выныривая после последнего погружения в воду. Наверное, он удивился тому, что так внезапно вынырнул из глубины.
Она слушала бабушку столько, сколько смогла. Но когда ее семья снова стала собираться в гостиной с угощениями и бутылками, ее оцепенение дало трещину. Извинившись, Оливия выскользнула в дверь и пошла по тропинке через дремучий лес к этому пруду.
– Наверное, они спрашивают, где я? – сказала она.