Элизабет поморщилась.
– Вот что, сестры никогда не называют друг друга «мэм». – На ее губах появилась озорная усмешка. – Но я надеюсь, ты чувствуешь себя достаточно свободной, чтобы навлечь неприятности хотя бы на Марвика? Не могу сказать, что он из самых легких для брака людей. – Она насмешливо пожала плечами. – Но он, конечно, в состоянии справиться с несколькими мерзавцами. Скажи… ты уверена, что не хочешь все изменить? Мы могли бы сбежать в Ватерлоо! Знаешь, сбежать никогда не поздно!
Оливия улыбнулась.
– А ведь он довольно грозен, не правда ли? По крайней мере на первый взгляд. Но я верю, что это – часть его обаяния.
– Хм! – Элизабет оглядела ее. – Очень хорошо, давай останемся. Но я должна спросить: ты ведь видела утренние газеты?
Оливия кивнула. Новость об отставке Бертрама была на первой полосе – вместе с информацией о том, что его видели на пароходе, отправлявшемся в Нью-Йорк.
– Да. Это неудивительно.
Элизабет помолчала.
– Это даст журналистам тему для обсуждения по крайней мере на неделю. Но ты должна знать… это всего лишь дело времени, все остальное тоже попадет в газеты. Редакторы ломают головы над тем, как напечатать эти письма, обойдя законы о запрете на публикации всяких непристойностей.
Оливия села.
– Мы к этому готовы, – спокойно промолвила она.
– Но разве ты не боишься, – осторожно спросила Элизабет, – что все это эхом отразится на тебе? На вас обоих?
Оливия пожала плечами. Аластер нарочно вчера посетил клуб. И никто, сказал он, никто не посмел не посмотреть ему в глаза.
– Джентльмен, который с готовностью распространил письма, выдающие в нем рогоносца, способен на все. С таким человеком не станут вести двойную игру.
Кивнув, Элизабет нахмурилась.
– Да, я уверена, что Марвик без проблем вернется в политику. Но вот как на все это отреагирует общество, моя дорогая… На тебя будут устремлены миллионы взглядов! По крайней мере некоторое время. Я сделаю все, чтобы облегчить твое положение, но, конечно, сейчас не самое лучшее время объявлять о вашей свадьбе…
Оливия засмеялась.
– Вы хотите сказать, что люди будут судачить? Что они будут глазеть на меня и шептаться у меня за спиной? Да они в любом случае будут это делать. В глазах света я – незаконнорожденная, женщина, работавшая служанкой. Наш брак – это мезальянс. Люди все равно будут сплетничать о нас.
– И ты сможешь это перенести? – Элизабет помолчала. – Я сталкивалась с вниманием такого рода. Очень тяжело выносить на себе взгляды…
Оливия с улыбкой повторила ей слова, сказанные Аластером накануне:
– Важно только то, как мы с ним будем смотреть друг на друга. Как я буду смотреть на него. – Покраснев, она опустила глаза на свои руки, на жемчужный браслет, который он ей подарил. А ведь Аластер прав, только сейчас пришло ей в голову: цвет жемчуга действительно подходит к цвету ее кожи.