– Да, и даже скрепили его кровью, – с неудовольствием вспомнил Гуров. – Пожалуй, это все, что мы успели сделать. Не густо, хотя кое-кого может и впечатлить.
Крячко проводил взглядом замыкающий вагон товарняка, который промчался мимо них и стал стремительно удаляться.
– Ну и что? Что мы с тобой будем теперь делать? – спросил он.
– Вкратце я уже обрисовал круг наших интересов, – сказал Гуров. – Вот этим кругом и займемся. А пока пойдем на станцию и взглянем на машину, в которой раскатывали эти типы.
Был и еще один человек, которому следовало бы благодарить железную дорогу за свое чудесное спасение. Однако все последние дни душа его вместо благодарности была наполнена совсем другими чувствами. Он сходил с ума от страха и, образно выражаясь, рвал на себе волосы от безысходности. Он был уверен, что со дня на день его должны убить, и, надо сказать, для такой уверенности имелись все основания.
Виктор Артюхов, молодой человек двадцати шести лет, без определенных занятий и склонностей, зарабатывал себе на жизнь в основном тем, что выполнял разные мелкие поручения своего старого приятеля Марка. Поручения эти давались ему не особенно часто, но платил за их выполнение Марк щедро, так что на жизнь Виктору хватало. Был у него и еще один источник дохода – свою однокомнатную квартирку в Бирюлеве Виктор сдавал иногородним (молодому программисту с женой), приехавшим, в некотором смысле, покорять столицу. Сам же Виктор жил то у друзей, то у подружек, то просто в каких-нибудь подсобных помещениях, где осуществлялась в данный момент его деятельность.
В последнее время по заданию Марка он пахал санитаром в больнице, где лежал интересующий Марка человек с дурацкой фамилией Бекас. Точнее, Марка не человек интересовал, а то, пришел он в себя или нет, соображает его башка или он до сих пор в отключке. А если еще точнее, то и это интересовало не столько Марка, сколько того типа, что его нанял. Марк, понятное дело, не делился с Виктором подробностями. Просто растолковал, что нужно выяснить. А выяснить было не так просто, потому что Бекаса в больнице охраняли. Постоянно в его палате два мордоворота торчали. У них даже «пушки» имелись, боевые, без дураков.
Понятное дело, пройти в эту палату просто так было невозможно. Но только не для персонала. Когда Виктор надел белый халат санитара, он тоже стал персоналом, и «пушки» охраны стали ему не страшны. И все, что требовалось выяснить, он выяснил.
Кроме всего прочего, он с удивлением обнаружил, что, несмотря на такое бережное с ним обращение, пациент Бекас по-настоящему никого не волнует. Внимания на него обращали немного – и врачи, и медсестры, и охрана. Лежит себе человек и лежит. Он целый год в коме лежал, надоел уже всем. Но кто-то за уход деньги платил, и охрану кто-то оплачивал – значит, была тут какая-то важная закавыка, о которой Виктор знать не мог. Он глубоко не вникал, занимался своим делом – дерьмо выгребал, полы мыл и все такое. По нынешним временам странное занятие для молодого человека, но Виктору никто не удивлялся. Он умел напустить на себя такой идиотский вид, что все вокруг понимали: работа санитара для такого дебила – предел мечтаний, потолок возможностей.