скажет, что это возможно, но может оказать конкретную существенную помощь, чтобы это произошло. Именно этим мне нравилась работа в «Центре помощи беженцам», и ради этого я хочу работать здесь.
Это были страстные, глубоко личные слова, и они подействовали. Они поставили последнюю точку. Директор по персоналу бросила на него взгляд, в ожидании его одобрения, и Дилан, слегка кивнув, встал.
– Извините, мне нужно позвонить.
Марни тоже встала и протянула руку.
– Приятно было снова увидеться с тобой, Дилан.
– И мне, Марни. – Когда он взял ее руку, возбуждение, которое он ощутил в прошлую пятницу, взявшись неизвестно откуда, снова овладело им. Дилан почувствовал, что все тело у него горит, и понял: это ощущение никуда не девалось, оно лишь до поры до времени притихло, чтобы вспыхнуть с новой силой при первом же прикосновении. Ему стало сильно не по себе, не в последнюю очередь потому, что все происходило на глазах его сотрудников.
Голубые глаза Марни слегка расширились, и каким-то непонятным образом Дилан понял, что она испытывает то же самое.
Директор по персоналу в ожидании смотрела на него. Судя по всему, ничего особенного не заметила.
– Джулия, когда вы закончите, проводите Марни в мой кабинет.
Джулия выглядела удивленной, но кивнула и попросила Марни снова сесть. Дилан быстро вышел из комнаты.
Как странно, думал он, поднимаясь к себе наверх.
Их семейная фирма «Брукс Партнершип», имевшая своей raison d’être сделать богатых людей еще богаче, занимала четыре верхних этажа здания, нижние этажи которого были отданы фонду «Брукс Фаундейшн» и в меньшей своей части благотворительной организации «Брукс Чаритабл Траст». И хотя такое расположение избавляло двух последних от необходимости платить реальную для Манхэттена арендную плату, более важным было то, что это давало его отцу, а теперь и ему возможность в буквальном смысле слова находиться над всем этим.
Дилан толком не понимал, почему попросил Джулию отправить Марни в свой кабинет после собеседования, но знал, что должен поговорить с ней. Они не виделись с субботы, и по многим причинам его преследовало ощущение неловкости. Тут был и нерешенный вопрос с работой, и простое любопытство, и смутные рыцарские чувства, говорившие, что нехорошо переспать с женщиной и даже не позвонить ей после этого. Но раз уж она получит это место, им необходимо быть на одной волне.
Дилан не любил оставлять незавершенные дела.
Да. Вот в чем проблема.
Прошло не слишком много времени, прежде чем секретарша объявила ему, что Марни пришла.
Когда Карла ввела ее в кабинет, Марни замешкалась, но вполне овладела собой. Эта видимость слегка пошатнулась после того, как тяжелая дубовая дверь закрылась за ней. Какое-то мгновение она выглядела загнанной в угол.