— Баретти… — повторил Маликульмульк. Где-то в памяти хранилось лицо — худое, губастое, с густыми бровями, полуоткрытым ртом и рассеянным взглядом.
— Его стали искать. И не нашли бы еще долго, но у хозяина дома на Малой Господской есть молодой пес, кто-то ему подарил щенка охотничьей собаки. Пса все любят и исполняют всякие собачьи капризы. Когда хозяин послал своего дворника в подвал за дровами, пес увязался за парнем. А подвал там, надо сказать, словно из готического романа — раньше на углу стояло здание городской тюрьмы, и сохранились камеры узников с крюками в стенах, чтобы привязывать несчастных. Дворник стал укладывать дрова в вязанку, пес побежал в дальний угол подвала и стал там лаять. Сперва дворник решил, что он гоняет крыс, потом забеспокоился — крысы существа зловредные, как бы не укусили за нос хозяйского любимца. Взяв полено побольше и фонарь, дворник пошел на голос, немного поплутал в каменных закутках, наконец обнаружил пса, лающего на человеческое тело. Если бы собака не спустилась в подвал, тело пролежало бы там до весны — ведь в подземельях холодно…
— Как оно туда попало? — спросил Маликульмульк.
— Вы же знаете, что всякая дыра в рижской земле имеет хозяина и для какой-нибудь цели служит. У этого подвала несколько хозяев, они договорились о границах и не стали возводить перегородок. Тело Баретти лежало во владениях «Лондона». Они, как я понял, простираются и под улицей, мы над ними сейчас стоим. Гостиница — такое заведение, что дров требуется множество, запастись на всю зиму сразу невозможно. Дрова докупаются несколько раз, а в подвалах перед такой закупкой много пустого места. Поэтому можно предположить либо что убийцы ждали музыканта в гостинице и перенесли его в подвал на руках, что как-то сомнительно, либо что убийцам удалось спустить тело в окно с улицы. Вы же сами видели здешние подвальные окна для спуска дров…
— Да, видел, конечно… — они и сейчас были перед Маликульмульком, глубоко утопленные в землю и со скосами, по которым могли бы скользить дрова. — То есть прямо на Известковой улице, между «Лавровым венком» и «Лондоном», пьяного мужчину ударили по голове чуть ли не топором и очень ловко избавились от тела. Насколько я помню, вечером в это время улица не пустынна — особенно в день, когда за углом дается представление. Убийцы совсем обнаглели…
— Почему же на улице? Музыканты не заметили, когда Баретти ушел из «Лаврового венка», и решили, что он отправился отсыпаться в гостиницу. Может статься, кто-то его выманил, отвел в подходящее место и убил, а тело перенесли и спустили в окно уже ночью. Ей-Богу, не знаю! — воскликнул Давид Иероним. — Ну, теперь вы все видели, можно идти в «Лавровый венок».