— Ты, матушка, так до ворожбы договоришься! — грозно прикрикнула Аграфена Петровна. — Пойду вот скажу ее сиятельству, пусть велит башню запереть. Бегают туда все кому не лень, Машутка-дурочка да твоя ненаглядная Катиш! Думаешь, я не знаю, где все эти гаданья были? В комнате Ивана Андреича, которая незапертая стоит!
Тут Косолапый Жанно расслабился полностью, даже вытянул ноги, зато Маликульмульк насторожился.
Он в дамских нарядах немного разбирался — доводилось бывать в модных лавках и даже платить хозяйке за то, что предоставила в его распоряжение крохотную комнатку для двух тайных встреч с некой певичкой, жившей на содержании у довольно сурового господина. Это было основательной статьей дохода модных лавок. И вот, вспомнив о найденном в комнате шелковом розанчике, он задумался — вряд ли эта вещица принадлежала Тараторке, а вот Екатерина Николаевна вполне могла украсить декольте тряпичным цветком или даже воткнуть его в волосы, с нее станется. Вон ведь ее сиятельство на приеме прицепить к себе изволили целый капустный кочан посреди груди, с сотней лепестков и торчащими листочками, — отчего же придворная дама не имеет права на цветочек?
Если допустить, что некая дама ухитрилась спрятать в башне скрипку — то отчего ж этой даме не быть Екатериной Николаевной? Другой вопрос: она не сама до этого додумалась, кто-то ее научил. И все складывается — нетрудно сбить с толку и сделать своей сообщницей перезрелую красавицу, мечтающую о женихах. Более того — именно придворные дамы, выполняя распоряжения княгини, могли оказаться в той части замка, где разместили артистов. И они знали, в которой комнате кто оставляет вещи…
Но, чтобы окончательно развить эту мысль, нужно встретиться с Тараторкой.
Аграфена Петровна вспомнила еще кое-какие грешки Екатерины Николаевны, ей возразили, причем громко, и вдруг все разом опомнились — не дай Бог, княгиня услышит шум. Тогда всем достанется. К тому же, по правилам хорошего тона, нельзя кричать вслух о проступках товарки — об этом нужно донести ее сиятельству тихохонько. Но был как-то случай — Варвара Васильевна, услышав очередной донос, подвела даму к своему уборному столику и велела ей глядеть в зеркало — сама, мол, тоже хороша. Таких приемов она успела набраться при дворе — покойная государыня Екатерина тоже умела деликатно сделать строгое внушение.
Косолапый Жанно приоткрыл правый глаз и покосился на большие напольные часы — не время ли перемещаться в столовую. Вроде и время, но дамы, вдруг замолчав, яростно занимаются рукоделием, а не складывают его в корзиночки и мешочки.