И снова ее мысли вернулись к Эрну. Знать бы, что он делает сейчас… Когда хозяева в отъезде, работы у него совсем немного. Может быть, он сидит на берегу и смотрит в небо. Он любит смотреть в небо. В похожий день небо точь-в-точь такого же цвета, как этот вот шелк. Эрн может долго смотреть… и глаза у него бывают такие… такие… Только вот задумчивость… нехорошо это для раба… бабушка Ниса говорит… И книги, которые Эрн читает тайком – интересно, где берет-то? – тоже ничего хорошего ему не принесут. Она, Идма, конечно, никому не скажет, но ведь и другие слуги могли заметить… Вряд ли господам понравится… Эрн понимает, потому и прячется. Правда, от нее уже не прячется… с тех пор, как она увидела. Даже пытался рассказывать, Идма одно поняла: рабы – такие же люди, как и господа.
– Замолчи, замолчи! – она не на шутку испугалась. – Вдруг кто услышит, нельзя же о таком…
– О таком и думать нельзя, – Эрн усмехнулся.
От этой усмешки Идме стало еще страшнее. Если бы она умела найти слова, то сказала бы: улыбка превосходства. С такой же улыбкой превосходства Эрн глядел бы в этот миг и на госпожу, окажись она сейчас на месте Идмы.
Да, Эрн бывает странным. Но Идме все равно никого другого не надо…
Призывно зазвенел колокольчик. Идма выронила шитье и бросилась вверх по лестнице, торопливо соображая, что время утреннего чая уже прошло, а время обеда еще не наступило… что же подавать госпоже, чай или обед?
Но госпожа от еды отказалась вовсе – велела принести костюм для верховых прогулок.
– Поторопись, скоро приедет господин Эрмант.
Идма видела, как счастлива госпожа, – и радовалась за нее. А больше того – за себя: вот сейчас госпожа уедет, и можно будет снова заняться шитьем. Домой, в Северное имение, Идма непременно приедет в новом платье.
* * *
Необычайно ясная звездная ночь снизошла на землю. Ночь… бриллиантовая госпожа, милостивая к измученным зноем бедным людям.
Эрн любил такие ночи. Они рождали в его душе драгоценное чувство умиротворения.
Он отложил книгу, погасил свет. Он сидел на подоконнике и смотрел в небо.
Тихо подошел Учитель. Сел поодаль, в любимое старое кресло. Кресло скрипнуло – и снова тишина.
Они молчали. Долго молчали.
– Изучаешь расположение небесных светил? – наконец спросил Учитель. Спросил неуверенно, как будто в сомнении – стоит ли нарушать молчание?
Эрн не ответил. Он знал: Учитель не ждет ответа.
– Свободные люди всегда любят небо, – сказал Учитель. Сказал совсем иначе… наверное, никогда прежде так не говорил. Откликнулся на думы Эрна. И при этом снова уязвил…
– Я никак не могу понять вас, Учитель. Вы позволяете мне приходить сюда, вы говорите со мной… пусть не как со свободным…