Вирита знала: она и на этот раз простит рабу дерзость.
Нелепая мысль: Эрн достоин того, чтобы ему прощена была любая дерзость…
* * *
– Ох, поскорей бы уже свадьба! Госпожа уедет… и мы уедем тоже. Вместе, Эрн! Представляешь, вместе! – Идма сияла. – Наша кухарка раньше в Восточном жила, говорит, там надсмотрщики добрей… ну, господа-то редко бывают, вот и поспокойнее там… Эрн, ты меня слушаешь? Почему ты все время молчишь?
– Слушаю. Мне нравится слушать тебя, Идма…
– Нет, ты, наверное, думаешь, что я ужасно глупая, да, Эрн? Это ты у нас…
– Что я? – Эрн невесело усмехнулся.
– Ты очень умный, Эрн. Я давно знаю… – Идма понизила голос, – что ты книжки читаешь… прямо как наша госпожа… Эрн, а это правда, что если прочесть много-много книг, то можно…
– Что, Идма?
– Можно стать таким же, как свободные господа? – еле слышно закончила Идма.
– Правда, – твердо ответил Эрн.
– Наверное, поэтому нам не дозволяют учиться читать… да, Эрн? Ты такой смелый… ты… Эрн, почему ты смотришь на меня… так…
– Ты необыкновенная, Идма. Ты ничуть не хуже нашей госпожи, а может, и лучше.
Идма охнула, спрятала вмиг раскрасневшееся лицо в ладошках. Ей было страшно слушать Эрна – и радостно, так радостно!
– Эрн… О, Эрн!..
Эрн обнял ее за плечи – как тогда, у реки.
– Идма…
– Идма, где ты бродишь, бестолковая? – завопили из распахнутого окна. – Старшая кухарка зовет!
– Бегу! – девушка проворно вскочила на ноги. – Эрн… Я сегодня, наверное…
– Ступай, Идма. Сейчас нам нельзя вызывать неудовольствие. Чье бы то ни было – нельзя.
Эрн прилег, закрыл глаза. Он всегда любил лежать и слушать, как рядом вздыхают и переступают с ноги на ногу лошади. Под эти звуки он обычно и размышлял, и засыпал.
Но что это? Где-то рядом поют… Странные голоса. Обычно так поют надсмотрщики, вдоволь напробовавшись молодого вина. Только вот… Один из голосов очень уж напоминает голос господина. Быть не может, ведь господин неизменно строг к себе и никогда не сделает ничего вопреки чести Высшего. Невозможно вообразить, что он напьется и примется орать дурным голосом фривольную уличную песенку!
Эрн рассмеялся: права госпожа, он стал дерзким. Дерзким в словах, а уж сколь дерзким в мыслях, госпожа и не подозревает.
И вдруг понял: надо повидать Учителя. Сегодня же. Ведь кто знает…
– Должно быть, мы теперь долго не увидимся, Учитель. На днях меня отправляют в Восточное имение.
– За какую такую провинность? Должно быть ты, гадкий мальчишка, недостаточно низко кланялся и недостаточно покорно твердил «да, госпожа», «нет, госпожа», «как прикажете, госпожа»?
– Не смейтесь надо мной! Хотя бы сегодня – не надо.