уровнем, агрессия к любви, и это было связано с сексуальной сферой. «Может быть, муж изменял или
хотели расстаться, — думаю я. — Может быть, приревновала и жить не хотела».
Мои мысли прерывает новый салют. «Странно, — думаю я, — чего-то не хватает в празднике». А
потом неожиданно понимаю, что люди смотрят салют молча. В России бы кричали «ура», активно
выражали бы свои радостные чувства. Все же, по сравнению с Западом, здесь, в Израиле, люди гораздо
теплее, веселее и общительнее. Ощущение внутренней теплоты при общении людей присутствует.
Наверное, кроме России, Израиль — единственная страна, где я мог бы жить. Хотя, в отличие от России,
внутреннее неблагополучие у этой страны достаточно сильное.
Если я собираюсь в какую-то страну и мне становится плохо, это очень неважный знак. Моя обо-
стренная чувствительность входит в резонанс с энергетикой страны.
Весной 2008 года я вылетал в Токио. Перед отъездом в аэропорт неожиданно началась потеря сил,
возникла дикая раздражительность. Я чувствовал, что происходит что-то необъяснимое. Хотелось просто
лечь и умереть. В какой-то момент я понял, что это связано со страной, куда я лечу. Концентрация на
судьбе и на будущем у Японии оказалась огромной, причем в ущерб Божественному камертону, который
находится у нас в душе. Поэтому у меня пошла программа самоуничтожения.
Как же живут японцы, если я начинаю сходить с ума даже от предварительного прикосновения к
энергетике этой страны? Непонятно. Хотя есть такой феномен: если человек ест что-то невкусное и непо-
лезное, первая его реакция — отвращение. Но если убедить себя, что это полезно, или через силу заставлять
себя есть, внутренний камертон перестает работать.
56
Так вот, перед вылетом в Японию около полутора часов у меня было ужасное состояние. Даже
появилась мысль об отмене путешествия. Но все же я полетел, и вскоре все пришло в норму. Потом целую
неделю я пытался понять: почему у Японии такой невероятный страх перед будущим и неприятие судьбы?
Несколько дней я с семьей находился в двухстах километрах от Токио. За пару дней до отъезда мы
вернулись в столицу, для того чтобы ее осмотреть. Остановились в гостинице «Империал». И в этот вечер
произошло событие, которое подтолкнуло меня к пониманию. Это было землетрясение. Я лежал в гос-
тинице на кровати, а жена с сыном разбирали чемоданы. Внезапно кровать стала раскачиваться. Шкаф,
вделанный в стену, стал потрескивать. Это говорило о том, что стены пришли в движение. Кровать коле-
балась все сильнее. Жена повернулась и, поглядев на меня, строго сказала: «Перестань раскачивать