— Да вы просто волшебница! — восхищено и весело сказал Рион.
От такой простой похвалы Мирабель зарделась, ей были приятны эти слова, хотя в них не было ничего особенного. Но ведь доброе слово всегда приятно, а тем более, когда тебе говорит его такой красивый дракон.
— Это может сделать каждый, — смущаясь, поправила, восхищавшегося художника.
— Нет! Категорически с вами не соглашусь! Такая красивая девушка, как вы, делает все по-особенному. Ходит, говорит, готовит мясо. Я просто восторгаюсь каждым вашим движением. И знаете что? — произнес напоследок восторженный дракон, — Начну писать ваш портрет прямо сейчас!
— Что вы! Не надо! — запротестовала, сбитая с толку, Мирабель.
— Именно сейчас! — воодушевленно воскликнул художник.
Рион не слушал возражений, он прошел к своему рабочему месту перед большим окном. Оно, конечно, не было таким огромным, как во дворце, но тоже давало достаточно света. Поэтому все мольберты и краски были расположены в непосредственной близости от окна.
Художник подошел к одному из мольбертов и прикрепил на основу чистый лист бумаги, из медной ступки выхватил порывистым движением перья для рисования и увлекся своим делом.
Сейчас Рион был настолько поглощен своим делом, что практически мир вокруг с его условностями и правилами просто не существовал. Художник делал зарисовки девушки, он изучал пропорции, легкость движений и самое главное красоту и плавность линий девичьего тела. Сейчас Мирабель для него была не столько желанной девушкой, а скорее модель, которую он хотел нарисовать, разбивая на кусочки, восхищаясь красотой и идеальностью фигуры, лица.
Перо легко скользило по бумаге, фиксируя красоту молодой герцогини. Здесь Мирабель в наклоне, здесь она обернулась. В этой зарисовке очень удачно получилось передать чуть вздернутую удивленно бровь и немного наивно-недоуменный взгляд. Взмах длинных, черных ресниц заворожил настолько Риона, что он сильно задумался, как передать это неповторимое, красивое движение.
Мирабель не знала, как себя вести. Она сначала замерла на несколько мгновений, но кроме возни у мольберта, Рион не произносил ни звука. Девушка обернулась удивленно, посмотрела на художника и увидела лишь занятого своей работой художника. В его взгляде была заинтересованность, но совсем другая, не такая, что так смущала ее еще совсем недавно. Сейчас мастер творил и смотрел на нее жадно, почти хищно. Художник старался своим взглядом считать с ее тела все подробности, чтобы перенести их на бумагу. Неловкость у Мирабель возникала от того, что она не знала, что делать ей. Рион не говорил ни слова, а только очень жадно ее осматривал.