С первого дня в Лиссабоне эти сладости ее околдовали. Невероятное сочетание яиц, сливочного масла, сахара, молока, риса и корицы придает этому блюду оригинальные нотки. Паштейш де ната – настоящий шедевр кулинарии: маленькие слоеные булочки, начиненные нежным кремом с вкуснейшей карамельной прослойкой. Линда могла бы есть их до бесконечности – ведь пробежки сжигают много калорий. Хотя недавно она поняла, что нужно лучше следить за фигурой, увы, обмен веществ уже не тот, что в двадцать лет.
– А пить что будешь, милая? – спрашивает Исабель.
– Эспрессо, – отвечает Линда. – Горячий!
– Отлично, – Исабель подмигивает ей, вставляя таблетку в кофе-машину. – Сейчас все будет.
Линда наблюдает за ней. В каждом движении – врожденная грация, будто она кружится в танце. В свои сорок лет, – из которых около двадцати пяти она работала на других, Исабель будто заключила сделку с дьяволом: ни морщинки на шее, ни вокруг глаз. Ее янтарная кожа, источающая приятный аромат, орехового цвета глаза, наполненные светом, на нее хочется смотреть и смотреть. Она, несомненно, красива – но красота ее, простая и спокойная, только и ждет, чтобы ее заметили. Если бы не Исабель, поначалу Линда пропала бы в новом городе. Она научила ее первым португальским словам, и именно с ней Линда общается чаще всего. И не только потому, что Исабель в совершенстве владеет итальянским. С этой женщиной ей комфортно, и кажется, что они знакомы целую вечность. И еще, в ней есть какая-то тайна. Исабель умеет гадать на картах, и вообще она – кто-то вроде экстрасенса. Спустя несколько дней после приезда в Лиссабон Линда побывала у нее дома и увидела множество баночек с алхимическими маслами, бутылочки с растительными настоями, чудесные квинтэссенции, которые Исабель использует в своих загадочных ритуалах.
В Лиссабоне Иса стала для Линды настоящей подругой. Она даже как-то сказала об этом Марчелле в одном из телефонных разговоров, и в ее голосе Линда уловила нотку ревности. Томмазо относится к их отношениям неодобрительно, но Линде все равно. Будь его воля – ей пришлось бы общаться только с женами дипломатов. А ей этого совсем не хочется, ей не о чем с ними разговаривать. Они только и говорят, что о детях, мужьях и шопинге.
Единственная общая тема для разговора – это интерьер. Тут уж Линда, разумеется, сразу стала для них гуру, непререкаемым авторитетом, к ней они обращаются за советом по любому поводу. Но всякий раз, как затрагивается эта тема, сердце ее сжимается: она так хочет вернуться к работе, заниматься собственными проектами, но пока это невозможно. И, сказать по правде, от Томмазо помощи совсем мало: похоже, ему очень удобно, что она сидит дома и всегда рядом.