Я страстно улыбаюсь. Потом снимаю тонкую кожаную перчатку, подношу изящную кисть к губам, перебираю пальчики, прижимая каждый к губам. Мягкая кожа, запах духов с едва заметным оттенком лайки – и все. Иголки с препаратом «LX» нет.
– Теперь вторую…
Повторяю процедуру с тем же успехом. Пальцы у Ирены действительно красивые, но уже обозначилось увеличение суставов – через десять лет вряд ли кто-то захочет целовать ей руки. Если, конечно, она проживет столько. Но это меня мало интересует.
– Ах, Игорь, какой ты галантный кавалер! – шепчет она.
– Так не пойти ли нам ко мне в гостиницу? – без ложной стыдливости предлагаю я.
– Конечно, – не стала ломаться Ирена. – Я сгораю от нетерпения!
И без всякой связи с предыдущим предлагает:
– Давай выпьем глинтвейна, я что-то озябла…
Мы как раз подошли к ларьку, откуда аппетитно пахнет жареными каштанами и печеным картофелем.
– Конечно, с удовольствием, – охотно соглашаюсь я, лихорадочно размышляя: мы миновали уже четыре таких ларька, почему она выбрала именно этот? Случайно? Да, конечно…
Ответ пришел в голову еще раньше, чем я заметил хлопочущего у раскаленной жаровни молодого араба, похожего в отсветах огня на Мефистофеля: именно здесь выпили свою порцию глинтвейна Извеков, Торшин и Малахов! Стаканчик с душистым и горячим вином заменяет зловещую иглу с каплей «LX» на острие!
Я даю Мефистофелю десять евро, тот отсчитывает сдачу. Его безразличный взгляд перебегает с меня на Ирену и мгновенно приобретает осмысленность и заинтересованность. Может быть, ему просто понравилась красавица-блондинка. А может, мне это вообще показалось. Самовнушение – вот как называются такие штуки. Время растягивается – это ускорилось мое восприятие действительности. Так замедляется изображение на экране при ускоренной съемке.
Смуглой лапой Мефистофель медленно нажимает помпу большого термоса, в картонный стаканчик толчками льется дымящаяся красноватая жидкость. Струя неровная, закрученная, капли разбрызгиваются в стороны, но почти все попадают в стакан.
Ирена рассматривает меня в упор и улыбается. Сейчас она выглядит более расслабленной, чем всего несколько минут назад. Она знает, что дело идет к концу, и испытывает облегчение. Ее соучастник протягивает наполненный стаканчик. Несколько красных капель все же брызнули на его руку: две сохраняют выпуклость, а две растеклись короткими ленточками. Как кровь.
Белая рука с пока еще красивыми пальцами тянется навстречу смуглой. Но я опережаю ее и первым ощущаю горячий картон. Продавец повторяет процедуру. Те же движения, та же помпа, тот же термос. Только стакан другой. Значит, все дело в стакане! Второй, судя по всему, предназначен для меня. Словно сквозь вату, доносится настойчивый голос Ирены. Наверное она говорит что-то типа: «Дай мне скорей глотнуть этого замечательного глинтвейна, я вся дрожу и не могу ждать ни минуты! Ну, дай же, дай!»