Стоявшая в двух шагах позади матери Дженни услышала ее визг, увидела несущееся тело и тоже завизжала.
Артур Герк, услышав женский визг, выронил пульт. Роджер мгновенно бросился на звук выяснить, не еда ли это.
Снаружи в темноте Леонард сказал: «Что за фигня?»
Примерно за то же время, которое потребовалось Леонарду, чтобы прийти к такому заключению, славившийся умением мгновенно переваривать информацию и принимать решения Генри — поэтому винтовка и была именно в его руках — пришел к мысли, что, с какой бы целью ни явился сюда другой киллер, он, Генри, здесь для того, чтобы застрелить Артура Герка, и лучше сделать это немедленно.
Пока он обдумывал этот ход, Мэтт прорвался в открытую дверь мимо визжащей Анны Герк и направил водяной пистолет на визжащую Дженни.
Увидев вбежавшего вооруженного человека, Артур нырнул с дивана и на свое счастье распластался на полу, потому что…
…может, одной десятой долей секунды позже пуля из винтовки Генри прошила воздушное пространство, в котором только что находилась голова Артура, и попала в тридцатипятидюймовый экран телевизора Герков. Он взорвался, издав при этом короткий, резкий звук «поп!». И в сверкнувшей голубоватой вспышке раздробилось и исчезло изображение президента мужского клуба «Волосы».
Услышав взрыв, окончательно потерявший голову Артур на четвереньках, по-крокодильи стремглав бросился из гостиной и оказался в коридоре, ведущем в комнату Нины.
Движимая материнским инстинктом, Анна Герк отважно бросилась на защиту своего дитяти: наскочила сзади на Мэтта, при этом толкнув его на Дженни, и все трое рухнули на пол, образовав живой бутерброд, в котором Мэтт оказался в середине, а визжащие женщины с обеих сторон осыпали его градом ударов.
В глубине коридора услышавшая вопли, взрыв и снова вопли Нина открыла дверь и увидела, как Артур поднимается с четверенек и с обезумевшим видом мчится по коридору к ней. Она захлопнула дверь, которая тут же распахнулась, и Артур ворвался. Уверенная в том, что ее сейчас изнасилуют, Нина вскочила на кровать, выкатилась из открытого окна, плюхнулась на лужайку и в одной голубой ночной рубашке, босая, не помня себя от ужаса, рванулась куда-то в ночь.
В глубине двора Леонард и Генри, услышав вой полицейской сирены, не говоря ни слова, начали быстро и профессионально убираться подобру-поздорову.
В тридцати футах справа Эндрю не так профессионально, но не менее быстро проделывал то же самое.
В миске Роджера жаба, которая никогда в жизни не достигла бы своего теперешнего положения, если бы отвлекалась по всяким пустякам, продолжала поедать собачий корм.