Парень, что заявился в «Веселый шакал», держал в руке чемоданчик, из чего Пагги заключил, что он пройдет вглубь к бородачу Джону. Так всегда поступали ребята с чемоданчиками.
И хоть Пагги соображал не острее самой колючей иглы на дикобразе, он все же догадался, что «Веселый шакал» — не обычный бар. Здесь было мало пьющих завсегдатаев. Лучший клиент, судя по количеству потребляемого пива, по большому счету, был он сам, то есть тот, кто никогда не платил. Настоящие дела творились в глубине — за столиком, где сидел Джон. Пару раз в день в бар заходил парень, а то и несколько парней, и говорили с бородачом. А раз в несколько дней бармен Лео звал Пагги в закрытую комнату с упаковочными клетями; они пыхтели, толкали и грузили одну или две клети в «мерседес» или, наоборот, вытаскивали из машины. А иногда ставили в фургон. Или в «Сам себе перевозчик»[4].
Пагги так и не знал, что упаковано в клетях. А если бы пришлось поломать голову, то предположил бы, что наркотики. Хотя для наркотиков клети казались тяжеловатыми. Но позиция его была такова: пока разрешают смотреть телевизор и наливают пиво, ему все равно, кто такие Лео и Джон.
А эти Лео и Джон, чьи настоящие имена были Леонид Юданский и Иван Чуков, на самом деле были русскими. Они познакомились в 1986 году, когда служили техниками в одной из частей советской армии. Этой части была поставлена задача защищать и оборонять — то есть оккупировать, а если потребуется, и приструнить Грзкжистан.
Назначение считалось не подарком. Грзкжистан — отдаленная, суровая, гористая территория. Народ разделен на кланы, а экономика главным образом базировалась на жажде мщения. Грзкжистанцы всю взрослую жизнь занимались тем, что замышляли и вынашивали хитроумные планы, как бы укокошить или искалечить друг друга по причине нестерпимых вековых обид, большинство из которых были связаны с козьими стадами.
Единственные люди, кого грзкжистанцы ненавидели больше, чем друг друга, были чужаки, а следовательно, русских солдат любили не больше, чем стригущий лишай. Близкие сношения между двумя нациями были официально запрещены, но солдаты время от времени пытались подцепить грзкжистанских женщин — видимо, свербело невмоготу, ведь в результате многовекового естественного отбора среднестатистическая грзкжистанка стала напоминать среднестатистическую грзкжистанскую козу.
Тем не менее контакты имели место, и когда о них узнавали, а о них узнавали всегда, армейское начальство считало, что провинившегося служаку лучше поскорее отправить из республики подальше, ибо рано или поздно его бы обнаружили привязанным голым к скале, а его гениталии находились бы где угодно, но только не при остальном теле.