Светает. Мы продолжаем двигаться вперед в глубь города, к реке, где, как говорят чехи, окопались гитлеровцы. Неширокие пражские улицы сворачивают то вправо, то влево. На танках уже видны не только серые солдатские шинели, но и люди в гражданских костюмах. Вот и у нас на крыле рядом с командирским люком, крепко ухватившись за поручни башни, стоит чех.
У трамвайного парка встречаем группу людей. Впереди с развернутым Красным знаменем — пожилая женщина. На алом полотнище вышиты Серп и Молот. Вышиты! Значит об этой встрече они думали раньше, вышивая знамя в тайне. Знамя торжественно передают Ивану Григорьевичу. Целуются. Гончаренко укрепляет его на башне.
Где-то за Прагой всходит солнце. Его золотистые лучи осветили шпили башен, крыши, засверкали в окнах домов. Пражское солнце встречает свой первый мирный день.
Ликует Прага!
Люди радуются миру, весне, счастью, свободе. Вокруг звенят песни, русская речь сливается с чешской словно воды двух рек. Весело шумит детвора. Записываем адреса, фотографируемся на память, обмениваемся подарками, сувенирами. И цветут тюльпаны и сирень.
Свобода! Она пришла в стобашенную красавицу Прагу, как ее ласково называют чехи, в форме советского солдата с первыми уральскими танками. Вот он стоит на танке, обхватив пушку рукой, и, запрокинув голову к солнцу, жадно пьет холодную влтавскую воду. А на запыленную и обожженную в боях броню уральских танков, у самых ног солдата, ложатся хрупкие веточки пражской сирени и ярко-красные колокольчики тюльпанов.
Солдат поворачивается ко мне лицом. Иван Романченко! К нему протискивается худенькая невысокая старушка с совершенно белыми волосами. Она нежно гладит рукой его гимнастерку, что-то говорит, а потом, словно мать, припадает головой к Ивановой груди и плачет. Романченко неловко гладит ее голову, что-то ей говорит. Она поднимает глаза, глядит Ивану в лицо и начинает улыбаться.
Я тоже улыбаюсь. Улыбаюсь счастью пражан и горжусь моими товарищами, моей родной героической Красной Армией, моей прекрасной Родиной.
— Ленин!
Это говорит высокий пожилой чех.
— Ленин! Он жил здесь в Праге.
А потом:
— О, как долго мы ждали вас. Знали, верили: придете…
И мы пришли! Сквозь тысячи километров фронтовых дорог, сквозь рев и гул атак мы видели тебя, многострадальная Прага, видели вот этих истосковавшихся по свободе людей. И пусть здесь была ночь и стучали по мостовым кованые сапоги нацистов, люди верили в нашу правоту, в нашу силу, в нашу победу и ждали нас. И не только ждали, но и боролись, и вышивали в глубоком подполье на красных полотнищах Серп и Молот, чтобы вот сегодня поднять над городом тысячи «серпастых и молоткастых» красных флагов!