Повсюду со звериной яростью бушевали тысячи воинов Корболо Дома, масса пехотинцев безо всякой дисциплины, одержимая лишь жаждой убийства. Кавалеристы скакали по краям этой толпы, чтобы перекрыть пространство между курганом и городскими стенами — однако не рисковали подъезжать близко, чтобы не попасть под обстрел лучников Арэна. Личная гвардия Корболо Дома и, несомненно, лично Кулак-предатель расположились на предпоследнем кургане, там уже соорудили помост, словно чтобы получше разглядеть то, что происходит на соседнем холме.
Расстояние было слишком близким, чтобы пощадить тех, кто смотрел на бой с башни и городских стен. Дукер увидел Колтейна среди инженеров Глазка и горстки морпехов Сна — круглый щит на левой руке разбит, вороний плащ блестит так, словно измазан смолой. Историк увидел командора Бальта, который руководил отступлением на вершину кургана. Виканские псы кружили и скакали вокруг старого воина, словно личная охрана, несмотря на раз за разом обрушивавшийся на них град стрел. Среди собак высился один зверь — густо утыканный стрелами, он всё равно продолжал драться.
Лошади пали. Клан Куницы истреблён. Воинов Дурного Пса осталось не более двадцати, они окружали полдюжины стариков и лошадниц — вырванное, умирающее сердце клана. Было ясно, что из Ворон остались лишь Бальт и Колтейн.
Солдаты Седьмой, на которых почти не осталось доспехов, стояли плотным строем вокруг остальных. Многие уже не могли поднять оружие, но всё равно стояли, хотя их резали на куски. Пощады не давали, упавших солдат забивали жестоко — срывали шлемы, ломали руки, которыми они пытались защититься от ударов, дробили черепа.
Камень под ладонями Дукера вдруг стал липким. Руки пронзили железные копья боли. Он не заметил.
Совершив мучительное усилие, историк отвернулся, чтобы схватить красными пальцами Пормкваля…
Командир гарнизона заступил ему дорогу, удержал.
Первый Кулак увидел Дукера и отшатнулся.
— Ты не понимаешь! — заверещал он. — Я не могу их спасти! Слишком много! Слишком много!
— Можешь, ублюдок! Вылазка до кургана — создать коридор, будь ты проклят!
— Нет! Нас раздавят! Я не должен!
Дукер услышал тихое рычание командора.
— Ты прав, историк. Но он не сделает этого. Первый Кулак не даст нам их спасти…
Дукер попытался вырваться, но тот его оттолкнул.
— Худа ради! — рявкнул командор. — Мы пытались… мы все пытались…
Маллик Рэл подошёл ближе и тихо проговорил:
— Сердце моё рыдает, историк. Первого Кулака не переубедить…
— Это убийство!
— За которое Корболо Дом заплатит дорогую цену.
Дукер развернулся, бросился снова к парапету.