У ворот Присмерка стоял одинокий малазанский солдат. За спиной у него начиналась насыпная дорога, ведущая в городок. Далеко впереди солнце как раз садилось за гряду на границе рудника, так что Черепок накрыли ранние тени, покрывало сумрака, которое приносило благословенное избавление от дневной жары.
Молодой стражник положил руки в наручах на крестовину своей пики.
Бенет хмыкнул.
— А напарник твой где, Пелла?
— Этот растреклятый досий ушёл, Бенет. Может, тебе удастся достучаться до Саварка — Худ свидетель, нас он не слышит. Солдаты-досии растеряли остатки дисциплины. Наплевали на расписание нарядов, всё время только и делают, что режутся в орлянку у Булы. Нас всего семьдесят пять человек, а их — две сотни, Бенет, а теперь ещё все эти разговоры про мятеж… объясни это Саварку.
— Да ты совсем историю позабыл, — сказал Бенет. — Досии не встают с коленей уже три сотни лет. Они по-другому жить не умеют. Сперва ими помыкали выходцы с континента, потом фаларские колонисты, а теперь вы, малазанцы. Так что успокойся, мальчик, пока не потерял лицо.
— «Историей утешаются дураки», — заметил молодой малазанец.
Бенет лающе хохотнул и шагнул к воротам.
— А это чьи слова, Пелла? Не твои же.
Стражник приподнял брови, затем пожал плечами.
— Я иногда забываю, что ты — корелец, Бенет. Это слова императора Келланведа. — Взгляд Пеллы метнулся к Фелисин, и в нём сверкнуло напряжение. — «Кампании Империи» Дукера, том первый. Ты ведь малазанка, Фелисин. Помнишь, что там говорится дальше?
Она покачала головой, гадая, что вызвало скрытое напряжение в этом молодом человеке. «Я научилась читать людей по лицам, а Бенет ничего не замечает».
— Я не знакома с трудами Дукера, Пелла.
— Стоит познакомиться, — с улыбкой заметил стражник.
Фелисин почувствовала нетерпение Бенета и шагнула к воротам мимо Пеллы.
— Боюсь, во всём Черепке и одного свитка не найдётся, — сказала она.
— Ну, может, найдёшь человека, который выудит продолжение из памяти, хм?
Фелисин снова посмотрела на него и нахмурилась.
— Мальчик с тобой флиртует? — поинтересовался Бенет. — Будь мягкой, девочка.
— Я подумаю, — тихо ответила Пелле Фелисин, а затем снова двинулась к Загибским воротам.
Догнав Бенета на дороге, она улыбнулась.
— Не люблю таких нервных типов.
Он расхохотался.
— Это меня успокаивает.
«О, благословенная Королева грёз, пусть это окажется правдой».
Окружённые отвалами битого камня штольни зияли по обе стороны насыпной дороги до того места, где она сливалась с двумя другими на перекрёстке Трёх доль, широкой вилки, рядом с которой возвышались две приземистые досийские караулки. К северу от Загибной дороги, по правую руку от идущих к перекрёстку, лежала Глубокая дорога; на юге, слева от Фелисин, тянулась Штольная дорога, которая вела к выработанной шахте, куда каждый вечер вывозили мертвецов.