— Дэн, ты вернулся?..
Я молча встал, отыскал на кухне подходящую миску и начал разбираться с лекарствами. Вроде бы обе красавицы понемногу начали успокаиваться. Ева, всё ещё похлюпывающая носом, примостилась с другой стороны стола — посмотреть, что же я делаю… Моя подруга высморкалась в мокрое полотенце и, приподнявшись на локте, сощурила глаза:
— А что, кошачьей шерсти нет?
— Нет, честно говоря, бездомных кошек по дороге не попадалось. Надеюсь, и так поможет.
— Не знаю, не знаю… Вообще-то я тоже не люблю запах палёной шерсти, но это общепринятый ингредиент.
— У тебя всего лишь ожоги, — мягко упрекнул я, держа в руках эмалированную мисочку со своеобразно пахнущей смесью.
— Только не размазывай, клади гуще.
— Я помню.
Через пару минут Сабрина сидела довольная и умиротворённая, щедро обляпанная мазью. Думаю, обычного человека наверняка стошнило бы от одного цвета лекарственного препарата. По крайней мере, Ева, принюхавшись, с ужасом сбежала в другую комнату. А представьте, если бы мне по пути всё-таки встретились кошки…
За окном было уже совсем темно, мы погасили свет и сидели у маленького телевизора. Я никогда не отличался особой интуицией или умением предчувствовать что-то нехорошее и потому на мелькнувшую за окном тень отреагировал не сразу.
— Почему его так долго нет? — спросила моя подруга.
— Храп сказал, что зайдёт после заката. Весьма расплывчатое указание времени, но нам остаётся только ждать…
— А мне он сразу не понравился, — лениво вставила охотница, — грубый, ограниченный, и шуточки какие-то солдафонские.
— Может быть… но если во всем городе я и мог бы на кого-то положиться, то в первую очередь на этого «ограниченного солдафона». Храп не так прост, как кажется… — начал я, но силуэт, вторично проскользнувший за стеклом, заставил меня умолкнуть.
— По-моему, у нас во дворе посторонние. Не делайте резких движений! Сидите как ни в чём не бывало…
Я медленно встал, потянулся и, театрально зевнув, неторопливо прошествовал в прихожую. Теперь меня не было видно с улицы. Ева, проследив мой взгляд, так же неспешно протянула руку и убавила звук. Я приложил ухо к входной двери и вслушался… Так и есть! С той стороны раздавались едва различимые голоса, осторожные шаги и плеск чего-то жидкого. Всё ещё не веря в происходящее, я вновь снял с гвоздика ключ, попытавшись открыть замок. С этим проблем не было, но выйти наружу не удалось — дверь была надёжно припёрта чем-то тяжёлым. Сквозь замочную скважину просачивался еле уловимый запах бензина.
— Судя по твоему лицу, произошло самое худшее, — без улыбки предположила Сабрина, когда я, вернувшись, едва не сел мимо стула. Мне удалось кивнуть.