— Чепуха! — заявляет комиссар. — Никаких мин здесь нет. Я вам сейчас докажу это.
Мы не успели спохватиться, как Ехлаков перескочил через бруствер.
— Назад! — кричу ему. — Немедленно вернись!
Самоотверженный Саша Федоров уже рядом с комиссаром, забегает вперед его..
Один за другим раздались два взрыва. Комиссар и связной удержались на ногах, но идти не могут. Стоят, поддерживая друг друга. Бежим к ним, отводим в машину.
Отчитываю Ехлакова, не стесняясь в выражениях. Но упрямец не признается в ошибке.
— Черт их знает, — ворчит он, стиснув зубы от боли. — Натыкали везде мин, ни проехать ни пройти.
Ехлаков и Федоров пролежали в госпитале десять суток. Когда я пришел навестить их, на тумбочках у обоих увидел штук по пятнадцать мелких осколков.
— Вот вытащили у нас из мягких мест, — указывает на них Ехлаков. — Скажи инженеру Еремину, что мины хороши, только пусть заряд делает посильнее, а то до костей не достает. На себе испробовали.
— Может быть, повторишь «минную дегустацию»? — спрашиваю с улыбкой.
— Нет уж, хватит, — комиссар шевельнул ногой и застонал. — Все-таки противная штука. Ночей не сплю.
— Поправляйся, Николай, и не спеши. На фронте [161] пока спокойно. А мне пора идти: через час у меня занятие с командирами батальонов.
— Ты и комиссаров прихвати, пускай учатся, как лучше воевать.
Ехлаков очень ревностно относится к боевой подготовке политработников. Сам всегда стремится в бой и не любит таких, которые пытаются отсидеться во второй линии.
На другой день Ехлаков вдруг появился в бригаде. Пришел ко мне, опираясь на палку:
— Не могу больше лежать в госпитале, долечусь у себя в санчасти: из нее, если потребуется, я в любое время уйду.
— Ну что же, если ты такой неугомонный, лежи у нас. Отберем у тебя штаны и сапоги, без них все равно никуда не уйдешь, — пригрозил я.
В марте к нам прислали капитана 1 ранга Евсеева. Я его знал по совместной службе в севастопольском гарнизоне. Перед войной он был командиром учебного отряда. В последнее время работал в штабе флота на Большой земле, чем-то там провинился, и его с понижением направили на фронт. Я не интересовался, чем он проштрафился. Что бы там ни было, но мы получили человека, солидного по званию, образованию и опыту работы. Предложил ему должность офицера оперативной части штаба бригады. Евсеев охотно согласился.
— Только вот одеться вам, Александр Киприанович, придется в защитную армейскую форму, — предупредил я.
— А подберете на мой рост? — усомнился Евсеев. Высокий, широкоплечий, он головой упирался в потолок землянки.
— Найдем!