«Отстаивайте же Севастополь!»
Нет уже этого памятника: его разрушили фашисты. Но призыв адмирала будет жить вечно. «Отстаивайте же Севастополь!» — эти слова у каждого из нас в сердце.
Сейчас вокруг перепаханного снарядами Братского кладбища разместились, зарывшись в землю, тыловые объекты войск сектора — кухни, склады, мастерские. А в самом центре кладбища, под высоким холмом, на котором стоит часовня, оборудован командный пункт командира сектора полковника Александра Григорьевича Капитохина.
КП сделан солидно. Потолком служит накат из стальных швеллерных балок в три ряда, над ними трехметровый слой камня.
— Вот такой бы командный пункт на Федюхиных высотах, — с завистью говорит Ищенко.
— Не завидуй, Саша, чужое всегда кажется лучше. Погоди, вернемся к себе — если вернемся, — мы еще раз сравним, чей КП лучше. А пока нам с тобой в подобном укрытии нечего делать.
Полковник Капитохин ожидал нашего прибытия. Он уже трое суток без отдыха руководил отражением вражеских атак. Все время был на передовой, совершенно потерял голос. Его длинный нос еще больше заострился. Рослый, стройный, он и в этой обширной землянке вынужден был нагибаться, при этом под гимнастеркой топорщились лопатки, подчеркивая его худобу.
— Очень рад вашему прибытию, — здороваясь со мной и Ищенко, хрипит Александр Григорьевич. — Дела у нас не совсем важно идут. Двумя дивизиями прет на нас немец. У него и авиация, и танки, и шестиствольные минометы. Хочет отрезать нас от своих: ведь мы на отшибе, левее нас никого нет. Отбиваемся как можем. Потери у врага громадные, но все же вклинился он в нашу оборону. Помогите нам отрезать этот клин. — Полковник резко проводит ногтем черту на карте от позиций 30-й батареи [188] до высоты 205,7 на Мекензиевых горах. — А тогда уж мы разделаемся с гадами.
— Задача ясна, — отвечаю я. — В десять часов мы начнем наступление.
— Желаю удачи. — Капитохин пожал нам руки, и мы покинули его КП.
— Здорово им, бедным, досталось, — говорит Ищенко. — Ведь еле на ногах держатся.
— Посмотрим, какие мы сами будем сегодня к вечеру, — усмехаюсь я. — Вон, полюбуйся.
В каком-нибудь километре от нас вырастает сплошная стена огня и взметенной взрывами земли.
Мы нагоняем свой отряд юго-западнее высоты 92,1, в глубокой лощине, где он остановился на короткий отдых. С командирами батальонов Рудем и Гегешидзе, командиром артиллерийской батареи Пелых и командиром минометной батареи Зайцевым отправляемся на рекогносцировку. Комиссар остается в отряде: хочет провести короткое совещание секретарей партийных организаций.