Я обхожу раненых, беседую с ними. У всех одно стремление: быстрее поправиться — и снова в бой.
Ни шагу назад!
В пятом часу утра возвращаюсь на командный пункт бригады. Ночь прошла спокойно. Группа наших разведчиков во главе с капитаном Плотницким выполнила задание. Она добралась до Черкез-Кермена, наблюдала за передвижением вражеских войск. С севера подходят автомашины с пехотой противника, минометами и мелкокалиберными пушками. Теперь против нашей бригады враг сосредоточил не менее двух полков. С рассветом надо ждать наступления. У нас же пока всего два батальона, которые к тому же за последние дни понесли большие потери. Если к утру не подойдет пополнение, нам будет туго.
Связываюсь по телефону с тылом бригады на Корабельной стороне. Начальник строевой части капитан Леонов докладывает, что в семь часов на автомашинах на передовую отправится батальон капитана Просяка в составе двух рот. Третья рота будет дослана днем.
Только закончив разговор с Леоновым, обращаю внимание на незнакомого пожилого человека, сидящего напротив меня за столом. Серая солдатская шинель сидит на нем нескладно. Сразу видишь, что человек штатский. Дождавшись, когда я освободился, незнакомец представился мне:
— Лектор Крымского обкома партии Максимович. Прислан политуправлением читать лекции по международному положению.
Все заулыбались. А из угла слышен ехидный голосок:
— Вчера бы вы к нам приходили лекции читать на «пулеметную горку»...
Обиженный лектор хотел что-то возразить, но я опережаю его:
— Вы нам очень нужны, товарищ Максимович, лекции, может быть, и не удастся здесь проводить, а короткие беседы можно, и они нам помогут. Советую днем беседовать в землянках разведчиков, на батареях, когда [91] нет стрельбы, на перевязочном пункте, а ночью — на передовых позициях. Составляйте план на круглые сутки.
— А когда же спать лектору? — подает кто-то реплику.
— Это пусть решит сам товарищ Максимович, аудитории у нас открыты круглые сутки.
Так состоялось наше знакомство с агитатором-пропагандистом Алексеем Георгиевичем Максимовичем, который скоро стал известен всем воинам Севастополя. Моряки полюбили его не только за глубокие знании, страстную убежденность, с которой он читал свои лекции — яркие, воодушевляющие, — но и за бесстрашие. Ни пули, ни снаряды не могли остановить этого неутомимого пропагандиста. Его видели и в землянках, и в окопах переднего края. Всюду он находил возможность побеседовать с бойцами, и каждое его слово звало на подвиг.
К 8 часам прибывает вновь созданный первый батальон. К нашей радости, в нем оказывается не две, как обещал Леонов, а три стрелковые роты, правда сокращенного состава, всего по 120 человек. Люди здесь собраны с разных кораблей и частей гарнизона, а основной костяк офицерского состава — наш, бригадный. Командует батальоном капитан Просяк, ночью принимавший участие в его формировании. Вместе с батальоном прибыл комиссар бригады Ехлаков. Мы с ним решаем послать новое подразделение на штурм «пулеметной горки».