Митинг завершился выступлением батальонного комиссара Н. Г. Тарасенко; он убедительно доказал авантюрность политики Гитлера, предсказал неминуемую гибель фашизма.
Спустя несколько часов мы уже северо-западнее нашей столицы и через минуту-другую сбросим бомбы на отступающего, но все еще отчаянно сопротивляющего врага.
Разгром неприятеля под Москвой
В отличие от прежних, летних и осенних, зимние фашистские войска выглядят уже по-иному: нет больше тех стройных длинных колонн, которые прошедшим летом и осенью двигались на восток и северо-восток по магистральным дорогам в районах Житомира и Орла, Тулы и Гжатска. И двигались, как правило, открыто, нагло. Теперь иное дело. И пусть геббельсовская пропаганда крикливо утверждает, что немецкая армия не отступает, а организованно отводит свои войска на зимние квартиры, нам с воздуха воочию виден этот «организованный» бег. По нашим наблюдениям, отступление фашистов на запад было довольно хаотичным. Теперь они двигались по извилистым проселочным дорогам разрозненными, потрепанными колоннами.
Несмотря на в общем-то нелетную погоду в первой половине декабря 1941 года, наш 98-й полк все это время при малейшем улучшении погоды наносил бомбардировочно-штурмовые удары по отступающим войскам противника и его технике в районах Рузы, Наро-Фоминска, Малоярославца. В этих вылетах каждому экипажу, как правило, указывался лишь район действия - участок в радиусе пятьдесят - шестьдесят километров, где необходимо было искать отступающие фашистские войска и бомбить их.
Теперь делать это нам стало сподручнее: удар производим, заходя с хвоста колонны, и тем самым снижаем возможности противника к противодействию. К тому же на [64] фоне заснеженных проселочных дорог неприятель стал просматриваться значительно лучше, чем в летние или осенние дни.
Приказ на вылет нередко ждем непосредственно в кабинах или под плоскостями самолета. Тут же, на стоянке, и технический состав, готовый немедленно запустить моторы и помочь экипажу при выруливании.
Телефонной, а тем более радиосвязи со стоянками самолетов тогда еще не было. Уточняли боевую задачу командир или офицеры штаба полка непосредственно у самолетов. Техник обычно первым замечал бегущего к самолету полкового начальника и сразу же докладывал нам:
- Товарищ командир, кажись, Перемот{3} с боевой задачей к нам бежит…
- Экипаж, приготовиться к вылету! - заметив это и сам, командовал Харченко.
Все, кроме штурмана, немедленно занимали места в самолете, надевали парашюты, летчик с техником готовили к запуску моторы. Штурман с картой ждал уточнения боевой задачи возле самолета. Перемот, отчертив на карте район расположения вражеской колонны, спешил уже к другому самолету.