- Да ты, доню, устала, отдохни лучше.
- Ничего, я не устала, привыкшая я, бабусю.
Она проворно перемыла посуду и сложила ее на деревянную полочку. Старуха одобрительно посмотрела на девушку.
- Видно, работящая дивчина, - проговорила она, обращаясь к Лесе. - Натальци подошла бы…
“Что это за Наталка?” - подумала Мариана. Но спросить не решилась. Как бы не оттолкнуть старуху неуместным любопытством. Она подмела хату и стала собираться в дорогу.
- Так, говоришь, наниматься будешь?
- Думаю, бабуся. Но пока хочу дядька своего разыскать. Говорили люди, будто встречали его в городе, на железной дороге… Он у нас путеец.
- Что ж, поищи. А не найдешь, возвращайся к нам, пристроим куда-нибудь. Кто же о тебе, сиротке, позаботится?
- Спасибо, бабуся. Если позволите, я обязательно к вам загляну, - низко поклонилась Мариана, стоя уже на пороге. Но хозяйка остановила ее.
- Давай-ка опусти платок на глаза пониже. Олеся, там за печкой белая хустынка, подай ее мне. - Взяв тряпку, она повернулась к Мариане.
- Возьми да перевяжи себе руку и старайся не попадаться им на глаза. Обходи десятой дорогой… Пригожая ты, как заметят - не миновать беды.
Разведчица не могла сдержать улыбки. “До чего же мозговитая тетушка;”, - с восхищением подумала она. А вслух сказала:
- Спасибо вам большое, что как ридна ненька приголубили…
Провожать “сиротку” вышли на порог старуха и Олеся. Мариана не выдержала, обняла эту милую женщину, расцеловала ее, помахала рукой Олесе и вышла за поваленные ворота.
**
*
Покинув эту гостеприимную хату, Мариана почувствовала острую боль за этих двух женщин, за всех советских людей, что попали под пяту оккупантов. Подвергаясь ежечасно смертельной опасности, они сумели согреть душу ей, совсем чужой, незнакомой - как назвала ее бабуся - “сироте”. И таких людей надеются покорить фашисты? Да не бывать этому вовеки!
Как хорошо было рядом с этой умной старухой, с этой доброй девушкой. Какое сердечное тепло излучают они. Как же горько должно быть Олесе жить, крадучись в своем же селе, где еще так недавно все они - и те две, что за глиной пришли, и Олеся, и эта старушка - все люди чувствовали себя счастливыми хозяевами своей судьбы…
Мариане вспомнился сад у родного дома. В летние вечера в нем собиралась молодежь - товарищи ее и сестер. Веселый, звонкий смех, звуки гитары, песни разносились по широкой улице.
Родители усаживались на крылечке и подолгу слушали. Как они гордились своими детьми и их друзьями…
“Да разве только у них дома было хорошо? Каждый колхозный дом был полная чаша. А что там теперь?” - думала с болью в душе девушка.