Это только наши умеют - все видеть и понимать в жестоком бою. Шапошников не нанес удара - "Черт с тобой, потом разберемся!".
После боя, рассматривая отобранные у пленных документы, Шапошников обратил внимание на диплом, выданный пловцу, чемпиону города Бреслау Вилли Хенке. Владимир приказал привести Хенке. Каково же было его удивление, когда перед ним предстал тот самый немец, которого он обезоружил в бою!
- Так вы и есть чемпион? - спросил Шапошников.
- Я, я - радостно ответил пленный, - снова показывая на грудь. На его мундире, оказывается, был спортивный значок.
- Ну, моли бога, - рассмеялся Шапошников, - что тоже на спортсмена попал. Другой бы, погорячей который, пристукнул тебя, а я человек спокойный. Тоже ведь чемпион!
Однажды на привале Шапошников сказал товарищам:
- А ведь слово надо держать. Помните письмо "турецкому султану"? Обещали с ним скоро увидеться. Так вот разведка донесла, что этот самый Лоренс назначен комендантом на станцию Сиверскую.
- Подходящий случай, - усмехнулся командир, - и до Сиверской рукой подать.
Вечером, когда обезлюдели улицы поселка, к дому, где жил комендант, подошли трое в форме гестаповцев. Часовой у подъезда был снят бесшумно.
Короткий стук в дверь.
- Кто? - раздалось из-за двери по-немецки.
- Это Сидорчук из полиции, господин комендант. Срочный пакет.
Дверь приоткрылась.
Через несколько минут из дома вышли четверо. Впереди Лоренс. Коменданта предупредили:
- Молчать!
На окраине станционного поселка встретился патруль. Лоренс было замедлил шаги, но, почувствовав упершийся в бок пистолет, лишь вскинул руку в ответ на фашистское приветствие узнавших его гитлеровцев.
Миновали пустынную улицу с приземистыми деревянными домишками. Вот и партизанская застава.
- Стой! Кто идет?
- Свои! - называя пароль, отозвался один из партизан.
Впереди расстилалось белесое снежное поле. Ветер гнал поземку. Лоренс неумело закрепил на ногах предложенные ему лыжи. Спотыкаясь и падая, заковылял посередине партизанской цепочки.
- Передайте командиру, - крикнул замыкающий Сергей Недосекин,погоня!
- Прибавить шагу! - последовал приказ.
Десять километров продолжалось преследование. Движение отряда тормозил пленный. Надо было что-то предпринять, нельзя же, в самом деле, вести за собой такой хвост! Наступил наконец момент, когда партизаны достигли места, удобного для засады. И тогда в морозной тишине заговорили автоматы и ручной пулемет.
Лоренса бросили в снег рядом с Владимиром Евстафьевым. Тот успевал и стрелять и ни на секунду не выпускать из вида пленного. Наконец, словно ничего не случилось, Евстафьев сказал: