Кряжев стоял в стороне со связанными назад руками, окровавленные бинты съехали на глаза. Он широко расставил ноги, будто желал найти надежную опору, и все же невольно покачивался, видно от большой потери крови.
- Где остальной экипаж? - спросил командующий.
- Убиты. Остались в танке.
Командующий недоверчиво взглянул на Кряжева. Неужели один человек мог вести машину и стрелять?
- Развяжите ему руки и поправьте повязку, - приказал он солдату.
Тот быстро развязал руки и грубо поправил повязку. От боли лицо Кряжева передернулось. Командующий задумался. Взгляды всех были прикованы к нему.
- Мы умеем ценить храбрость солдата. Я сохраню вам жизнь…
Ему казалось, что это решение поднимает его авторитет в глазах подчиненных. Он как бы говорил этим: «Главное в войне - храбрость, знайте это».
- Если бы вы дали честное слово не воевать против германских войск, то… - он помедлил, как бы раздумывая, - я отправил бы вас в Германию…
Кряжев демонстративно отвернулся.
- Но я знаю, вы не дадите нам слова… Вы закончили войну, господин Кряжев…
Эти слова прозвучали зловеще и больно отозвались в сердце танкиста. Конвойный солдат подошел к Кряжеву и кивнул ему головой, что означало: «Пойдем!» И офицер-танкист, гордо подняв голову, пошел навстречу неизвестности.
А вечером Мильдер сделал такую запись в дневнике: «Сегодня мои солдаты-танкисты проявили чудеса героизма. Они спасли жизнь мне, командиру дивизии, командующему и генералу соседней дивизии».
«Русские, бесспорно, очень храбрые воины, но я уверен, что с такими солдатами, как экипаж братьев Кассэль, умеющими защитить жизнь офицеров и генералов, мы одержим победу…»
2
Ранним утром, когда солнце медленно поднималось из-за леса, генерал Мильдер сидел в штабном автобусе, склонившись над картой. Вороша волосы левой рукой, он перекладывал фотоснимки, сличая их с донесениями, и делал пометки на карте.
Разбираясь в разведывательных сводках, он отметил, что его дивизия уже встречалась с дивизией Русачева, причем, по донесениям, представленным в штаб, они уже уничтожили ее, и вдруг она опять откуда-то появилась. Опять разведчики подвели… Если в штабе группы сообразят и доложат командующему, будет неприятность. У этого болвана Кауфмана совершенно отсутствует чувство трезвого анализа, присущее настоящему разведчику. Оказывается, этой проклятой русской дивизии опять удалось ускользнуть, и, по данным авиаразведки, она вчера подходила тремя колоннами к областному городу, крупному узлу железных и шоссейных дорог.
Мильдер отложил наградной лист Кауфмана. В автобус вошел Кранцбюллер.