«Неужели про Ляну узнал?» - встревожился Жигуленко.
- Вишь, как глаза бегают… Значит, совесть нечиста. Какие у тебя с моей дочкой отношения? Только прямо говори, не крутись. Я ведь все знаю.
И вдруг Жигуленко как подменили. Взгляд острый, строгий, голова гордо откинута назад.
- Товарищ полковник, я отказываюсь вам докладывать.- Он сделал вперед шаг. - Это наше личное дело.
Русачева словно кнутом ударили. Кровь бросилась в лицо. «Этот щенок не хочет со мной говорить откровенно… Обесчестил дочь - и как с гуся вода…»
Комдив вскочил.
- Вон отсюда, мерзавец! Чтобы глаза мои больше не видели тебя! Пропадешь у меня на передовой, как собака.
Но Жигуленко вел себя спокойно, с достоинством. Русачев, захлебываясь, сыпал в его адрес отборными ругательствами, гневно тряс перед его лицом кулаками, а он стоял не шелохнувшись. А когда комдив, израсходовав запас крепких слов, стал понижать голос, он сказал:
- Прошу направить меня служить к Канашову. - И подумал: «Уж если сложить голову, так не из-за этого самодура».
Глава восьмая
1
С полудня до захода солнца взвод лейтенанта Миронова отражал атаки противника. Тревожные слухи ползли среди бойцов:
- Говорят, немецкие танки давно уже прорвались к Минску с юга. И чего мы сидим здесь?
- Видно, пропадать нам, ребята… Обойдет и подавит танками… Куда деваться-то? Топиться в реке? - говорили другие.
- Ну, чего разнылись? Пропадать, погибать! - возмутился Подопрыгора, заряжая пулемет. - Бабы вы, а не солдаты. Глядите, вон опять они зашевелились. Встречайте дорогих гостей, давненько не були, мабудь, заскучали по них.
Немцы снова поднялись в атаку. Впереди шли танки.
С тревогой поглядывал Миронов на опушку леса, куда уже давно должна была прибыть противотанковая батарея. Может, батарею перебросили в другое место? Что, если саперы не успеют подготовить к взрыву мосты через Свислочь?
У опушки леса задымилась дорога, и он увидел две артиллерийские упряжки, они тащили два орудия. «Обещали четыре! - с горечью подумал Миронов. - Только бы они успели открыть огонь». Артиллеристы не остановились на опушке, а, отцепив там орудия, выкатили их почти к берегу и сразу открыли огонь. И эти сорокапятимиллиметровые пушечки, кажущиеся игрушечными по сравнению со слоноподобными громадами - танками, подбили три из них. Но вскоре немецкие танкисты опомнились и открыли ответный огонь. Они не жалели снарядов. Одно наше орудие вместе с огневым расчетом было вскоре уничтожено, а у второго повреждено колесо.
Лейтенант-артиллерист прибежал к Миронову.
- Чего вы любуетесь? Видите, застряли, помогать надо.