Необычно молчаливый в тот день Еж с готовностью отозвался:
- Никто ни черта толком не знает, а слухи ползут да ползут… Вечером, когда в Зябличках привал делали, я слышал, Смоленск немцы забрали и Гитлер пригрозил, будто разбомбит Москву дотла.
Андрей, понуро шагавший, остро глянул на Ефима:
- Не так-то просто Смоленск забрать. А про Москву немец хвастает… Думает страху на народ нагнать.
Ефим покосился на Андрея.
- Сам знаешь, худые вести не лежат на месте. Да я что, я только тебе сказал, чудак ты…
Впереди взвода шел лейтенант Миронов. И у него были сейчас невеселые мысли, хотя внешне он выглядел спокойным. Отступление угнетало не только физически, но и морально. Было совершенно непонятно, почему мы, имея такую сильную армию, отступаем. Вот уже третьи сутки, как идет полк по проселочным дорогам на восток.
И когда он проходит через села, на них неприветливо смотрят местные жители. «Опять уходите, бросаете нас», - говорят их взгляды, в которых светится укор. И объясняют отступление по-своему: значит, немец сильнее.
По мнению Миронова, лучше вести бой даже на невыгодных рубежах, чем отходить без боя: отступление разлагающе действует на солдат - дисциплину теперь нередко приходилось сохранять не столько убеждением, сколько принуждением.
Боец Бублик растер ноги и без разрешения покинул строй. В селе Гутово два новых бойца из минского пополнения - Дженалиев и Чмыхало - забыли на привале свои противогазы, а вернее всего - умышленно бросили их. Боец Чайко заболел расстройством желудка, напившись без разрешения воды из лесного озера. Бывало много и более мелких проступков. Они совершались ежедневно, ежечасно, и предотвратить их было невозможно.
А сколько разных вопросов возникало у подчиненных! Всех интересовало, как идет война, где действуют наши войска, что делается на границе. А откуда он, лейтенант Миронов, знает обо всем этом, если нет ни радио, ни газет? А тут еще после ночной бомбежки комбат Аржанцев принял решение - во избежание излишних потерь совершать марш каждой ротой самостоятельно, и они совсем оторвались от своих войск.
Несмотря на тяжелые минуты отступления и изнурительный марш, одно подбадривало Миронова - среди людей его взвода не было дезертирства. В душе он даже гордился этим. На марше Миронов всегда шел впереди взвода, а сзади следовал один из командиров отделения, как он называл, «ответственный замыкающий».
Привал сделали неподалеку от небольшой, затерявшейся в лесах деревушки. У Миронова в этом пункте кончалась карта, и дальше предстояло идти по маршруту, вехами которого служили в основном населенные пункты и высоты. Для разведки маршрута он выслал вперед Полагуту.