Русачев сел и сказал:
- Продолжайте занятие, подполковник Канашов.
После русачевского разноса все окончательно растерялись. Документы, составленные «штабниками», изобиловали грубыми ошибками.
Русачев встал и, взяв приказ «Выход из окружения и отход», удивленно пожал плечами:
- Что это за новости, товарищ подполковник? Мне не помнится, чтобы эта тема была в программе командирской учебы.
- Этой темы нет, товарищ полковник. Вот потому я и решил включить ее сам.
Русачев еще более изумился. «Опять что-то придумал. Ну, пусть закончит занятия, я с ним поговорю».
Канашов сделал разбор занятий, подчеркнул недостаточную подготовленность командиров и предупредил, что впредь он будет взыскивать за это, как за самое грубое нарушение своих служебных обязанностей и дисциплины. Закончил он разбор тем, что дал каждому задание и приказал Савельеву ежедневно поверять и докладывать о ходе выполнения.
Русачев и Канашов остались вдвоем.
- Кто разрешил тебе самовольно менять тему? - строго начал Русачев.
- Товарищ полковник, я вам уже докладывал свои соображения…
- Да какие там соображения? Есть программа, есть план командирской подготовки, утвержденные Наркомом обороны, а для подполковника Канашова, видите ли, это не закон… Да ты пойми, наконец, что получится, если каждый начнет мудрить и отсебятину пороть?
- Зачем же дорогое время тратить, товарищ полковник? Несколько месяцев тому назад уже отрабатывались эти темы. То оборона, то наступление - это какой-то заколдованный круг…
- Но было же указание от отдела боевой подготовки округа отрабатывать главным образом наступление.
- Это неправильно! Я написал об этом в округ…
- Ишь ты, разошелся! Это ему неверно, это неправильно. Что же получится, если каждый командир полка будет критикой заниматься? У нас, товарищ подполковник, и программы и уставы для всей, армии едины.
- И программы и уставы люди пишут. А люди, как известно, могут ошибаться.
- Они ошибаются, они и ответ держать будут. Ты что хочешь сказать, что ты один умник, а все остальные дураки? Устав не одна седая голова писала: лучшие наши военные теоретики.
- А я и не считаю их глупыми. Но самые лучшие теории оправдывают себя, если подтверждаются жизнью. Возьмем, например, такой вопрос: в основе советской военной тактики лежит наступательный принцип действия. Об этом хорошо в свое время писал Михаил Васильевич Фрунзе. Но и наступление у нас разрабатывалось, я бы сказал, односторонне. В уставе имеются разделы: бои в особых условиях, в частности зимой, и наступление на укрепленный район. Но кто, скажите, серьезно занимался разработкой этих тем?