Ван-Ин несказанно удивился, когда секретарь соединила его с кабинетом Бостоена. Бостоен – начальник секретной службы – для простых смертных был недоступен, словно китайский мандарин.
– Добрый день, сэр. Вас беспокоит комиссар Ван-Ин из полиции Брюгге. Я начальник специального бюро расследований. – Ван-Ина затошнило от всей этой напыщенной чепухи, которую он вынужден был произнести. – Я звоню по поводу недавнего взрыва. – Он коротко пересказал последние события в городе. – Преступники не оставили подписи на своем послании, и я не удивлюсь, если…
– Да, нам уже обо всем сообщили, – бесцеремонно прервал его Бостоен.
Ван-Ина настолько поразила бесцеремонность Бостоена, что он потерял дар речи.
– Насколько сильно пострадал памятник Гвидо Гезелле? – спросил Бостоен.
Ван-Ин не знал, шутит Бостоен или говорит серьезно. Из этого разговора комиссар не смог понять, есть у директора службы государственной безопасности чувство юмора или нет. Зато сразу же заметил западнофламандский акцент, который Бостоен усиленно пытался скрыть.
– Могло быть и хуже, – отделался Ван-Ин ничего не значащей фразой.
Бостоен надел очки и бегло просмотрел досье, лежавшее перед ним на столе. За последние сутки он успел хорошо его изучить.
– Рад это слышать, – сказал Бостоен спустя минуту.
Ван-Ин попытался представить себе Бостоена. Из этого телефонного разговора он заключил, что директор службы государственной безопасности наглый и самоуверенный тип. И решил, что Бостоену нужно было стать адвокатом.
– И вы считаете, что взрыв памятника – дело рук экстремистов? – спросил Бостоен.
– Во всяком случае, все на это указывает, – ответил Ван-Ин.
– Хм, может быть, вы и правы, – снисходительным тоном проговорил Бостоен. – Кажется, в нашем архиве есть досье на Валлонское революционное движение. Но все эти события происходили так давно… Оставайтесь на связи, я сейчас посмотрю.
Ван-Ин взял ручку и принялся терпеливо ждать. «Такое ощущение, что у этого Бостоена уйма времени и ему совершенно нечем заняться», – с неприязнью подумал он.
– На протяжении двух лет они распространяли брошюры. И наша организация безуспешно пыталась доказать, что шесть поджогов – дело их рук. В их манифесте говорилось, что они готовы бороться с фламандским империализмом всеми способами и не побоятся пойти на крайние меры, – сообщил Бостоен.
– Звучит многообещающе, – заметил Ван-Ин, сделав вид, что все, о чем рассказал ему Бостоен, очень интересно.
– Эта организация распалась в 1980 году, – с легким сожалением в голосе продолжил Бостоен. – Но, возможно, они до сих пор где-то тайно собираются. Просто мы об этом не знаем.