– Не волнуйся, Питер. Я скопировал письмо и тщательно зачеркнул некоторые фразы. Так что этот специалист не понял, о чем в действительности идет речь, – заверил комиссара Лео.
– Слава богу, – вздохнув с облегчением, кивнул Ван-Ин.
В груди у Ван-Ина опять закололо, но он не обратил на это никакого внимания.
– В письме есть речевые конструкции, которые валлоны и французы никогда не используют, – продолжил Лео. – Филолог считает, что это письмо было переведено на французский с голландского. Такие речевые конструкции используют, как правило, голландцы.
– Голландцы… Это интересно, – задумчиво проговорил Ван-Ин. – Есть какие-то новости из голландской полиции, Гвидо?
Версавел нервно покрутил ус и ничего не ответил.
– Вчера я не успел с ними связаться, – виновато проговорил Версавел. – Я был занят тем, что…
– Да, это я виноват, – поморщился Ван-Ин. – Мы должны немедленно с ними связаться.
Версавел просиял и вскочил со стула.
– Я сейчас же отправлю им факс, комиссар, – заверил он.
– Я буду безмерно благодарен тебе за это, Гвидо.
– Кстати, нам поступила жалоба по поводу поддельного чека, – нахмурившись, сообщил Версавел.
Ван-Ин удивленно посмотрел на Версавела:
– Что еще за поддельный чек?
Сержант положил чек на стол перед Ван-Ином.
– Узнаешь? – спросил он.
Ван-Ин взглянул на чек и вдруг страшно побледнел. Конечно же он сразу узнал этот чек.
– Вот ведь сучка, – задыхаясь, пробормотал он.
– Нам еще повезло. Если бы обстоятельства сложились иначе, завтра утром этот чек лежал бы на столе у окружного прокурора, – мрачно констатировал Версавел.
– И что теперь? – с беспокойством спросил комиссар.
– Ты родился под счастливой звездой. Это произошло во время дежурства Вербека. Если бы дежурил какой-нибудь другой полицейский, ты полетел бы отсюда ко всем чертям, – заверил Версавел Ван-Ина.
– Ты просто ангел, Гвидо. Вербек составил рапорт об этом происшествии?
Версавел вытащил из кармана брюк лист бумаги.
– А он не стал возражать, когда ты решил забрать у него рапорт? – спросил Ван-Ин.
– Нет, не стал. Вообще-то Вербека уже ничем не удивишь. Даже если бы к нему в спальню среди ночи зашел голый сантехник, чтобы починить прохудившуюся трубу, Вербек и глазом бы не моргнул, – съязвил Версавел. – По правде говоря, я сделал это ради Ханнелоре, комиссар.
Ван-Ин опять вспомнил о Муции Сцеволе, который жег свою руку до тех пор, пока она полностью не обгорела, чтобы доказать Персенне, что в дальнейшей осаде Рима нет никакого смысла. Версавел, судя по всему, был скроен из того же теста, что и этот римский аристократ.