Пропустив утро, мы выехали в час дня и к семи вечера добрались до Батон-Руж. Мы едва приблизились к небольшому мотелю, как у машины спустило колесо. Раздался громкий хлопок, похожий на звук выстрела.
– Займись колесом, а я позвоню Рокки, – сказал брату Тейт.
– Зачем это ты собираешься ему звонить? – удивился Кейлеб.
– Затем, что сейчас мы должны уже были бы въезжать в Корпус-Кристи. Нужно сообщить ему о задержке.
Кейлеб достал из багажника запасное колесо.
Тейт заказал два номера и отдал мне ключ.
– Я запишу это в счет твоего долга, – усмехнулся он.
– И на сколько уже тянет мой долг? – в шутку спросил я. – Наверняка не меньше чем на восемьсот баксов.
– Не волнуйся, старик. Проценты я тоже учту, – пообещал Тейт. – Когда выберемся из Корпус-Кристи, все точно посчитаю.
– Приятно слышать, – бросил я ему вслед.
Все номера имели отдельный выход во двор, и это было удобнее, поскольку внутри мотель представлял собой лабиринт коридоров. Ключ был настоящим, металлическим, что говорило о возрасте мотеля. У нас с братьями были соседние номера. Брей наконец вылезла из джипа, чтобы не мешать Кейлебу менять колесо.
– Я иду в душ, – сказал я ей. – Пошли вместе?
Она слегка улыбнулась и обхватила свои плечи, словно ей холодно. На самом деле вечер был жарким и влажным.
– Ты иди, а я потом, – сказала она.
Я понимал, с чем это связано. Брей уже пыталась отдалиться от меня. Подготавливала к расставанию. Я до сих пор не задумывался о том, как мы проведем три оставшихся дня, но мне не хотелось с ней спорить.
Я вошел в номер. Брей осталась возле машины и Кейлеба, менявшего колесо.
Брей
Я утаила от Элиаса, что подслушала их разговор с Тейтом. Так я узнала, что Кейлеб сидел за изнасилование, которого не совершал. Заднее крыльцо находилось рядом с кабинетом, и через приоткрытую форточку я все слышала. Тейт говорил, что Элиас обязательно должен убедить меня сдаться полиции. Его совет был совершенно правильным, но я понимала, что давным-давно перешла черту. Я сознавала безнадежность своего положения. Паршивее всего было то, что я втравила в эту историю единственного человека, который по-настоящему меня любил. Но он вместе со мной шлепал по этой жизненной грязи и никуда уходить не собирался. Никакие мои слова и поступки не действовали на его решение оставаться со мной до конца. Я любила его за это и злилась на него. Странная это была злость; злость от сознания, что он меня любит, а я ломаю ему жизнь.
Я присела на заборчик рядом с джипом. Кейлеб орудовал домкратом, приподнимая бок машины.
– Ты не против, если я тебя кое о чем спрошу?