– Странно как-то, – задумчиво кривит губы Митчелл.
– Ничего странного, – отвечаю я, сам не зная, почему верю в это.
– Конечно, дату освобождения могут передвинуть, но не просто так. Обычно таким образом наказывают за нарушение тюремных правил, драку или что-нибудь в этом роде. И тогда речь идет не о четырех днях, а о паре месяцев. Потому это и кажется мне странным.
Подумав, я мысленно во многом с ним соглашаюсь. Но, зная Митчелла столько лет, я привык не особо доверять его словам.
Смеркается. Прощаюсь с Митчеллом и еду домой. Все мои мысли заняты Брей. Останавливаюсь возле своего дома, выключаю двигатель. Июль, ранний вечер. Жарко, даже душно. Поворачиваю ключ зажигания и открываю окна салона. Потом вытаскиваю ключ, бросаю на колени. Огоньки на приборной доске гаснут. Прислоняюсь к подголовнику сиденья и закрываю глаза. Лицо обдувает теплый ветер. С наступлением темноты оживают сверчки и лягушки. Их песни довольно шумны, но действуют успокаивающе. Ничто не сравнится с летом на Юге. Мы с Брей выросли в этом климате. Мы любим жару и влажность, ночи, полные природной разноголосицы. Едва рассветет, просыпаются и начинают щебетать птицы. А как нам нравилось ловить в ручьях рыбу и раков. И конечно же, мы собирали светлячков.
Мы всегда собирали светлячков.
Еще два дня – и Брей выйдет на свободу. Она получит возможность распоряжаться своей жизнью и строить счастье, о котором всегда мечтала и за которое всегда сражалась. Счастье со мной. Она заслуживает счастья. Я представляю ее лицо, ее радостную улыбку. Улыбку свободного человека. Долго сижу в жарком салоне. Моя рубашка становится мокрой от пота. Я погружен в воспоминания. В них я вижу лицо Брей и ее яркую улыбку, которая всегда меня завораживала. Вижу, как ветер играет ее волосами, прибивая их к ее нежным щекам. Вижу блеск ее синих, таких искренних глаз. Передо мной мелькают эпизоды нашей жизни. Они похожи на старый фильм, когда пленка успела приобрести мелкие царапины и местами выцвести. Слышу звук вращающихся бобин проектора, но не слышу голосов. Брей несется впереди, по нашему любимому пастбищу. Ветер развевает ей волосы. Она оборачивается, улыбается и что-то кричит мне. Наверное, говорит, чтобы я бежал быстрее.
Догоняю ее и обнимаю за талию. Мы падаем в пожелтевшую траву, высокую и колкую. Я оказываюсь сверху и смотрю в большие, невыразимо прекрасные глаза Брей. Она тяжело дышит после быстрого бега.
Мы молча смотрим друг на друга. Я хочу ее поцеловать. В глубине души я знаю: Брей хочет того же. Мне тогда было пятнадцать, ей – четырнадцать. Если бы в тот день я поцеловал ее и сказал, что больше всего на свете хочу прожить с нею всю жизнь. Если бы я решился сказать ей об этом. Но я тогда встречался с другой девчонкой, а она – с другим парнем. Если бы я тогда поддался желанию сердца, все пошло бы по-иному. Если бы я только послушал свое сердце…