ный: всем ходячим и у кого есть деньги предложить снять частные квартиры».
Таких оказалось немного: это были в основном бывшие офицеры, разжалованные в рядовые, состоятельные люди и солдаты-декабристы. Они быстро переселились в город.
Одоевский снял квартиру на Сенной улице, недалеко от дома Майера, с которым установились дружеские, теплые отношения. На Сенной жили почти все городские извозчики, а это было тоже удобно: Одоевский стал ездить принимать ванны в Железноводск.
Однажды Александр Иванович вернулся из Желез-новодска в обществе человека лет двадцати трех, среднего роста, с мягкими длинными каштановыми волосами и бородкой, привел его на квартиру Майера и представил:
— Дорогой доктор, знакомьтесь: Николай Платонович Огарев, поэт, публицист, друг Герцена.
— Прошу входить, господа,— пригласил гостей к себе Майер, пытливо поглядывая на Огарева. Пожалуй, этот представитель молодежи нового поколения — человек мыслящий. Способны ли герценовцы сделать что-то
полезное для народа или отличаются от других лишь длинными волосами, бородками и шарфами в полоску, символами приверженности к кружку?
— Обличать зло и утверждать добро —вот наши цели и задачи!—на вопрос Майера ответил Огарев.
— А как это вы собираетесь делать?—усмехнувшись, поинтересовался доктор.
— Вести борьбу с насилием, с тиранией власть имущих, нести в народ идеи свободы и просвещения... Героизм борцов Парижской коммуны, отвага рыцарей Сенатской площади — пример для нас!
— И с чего же вы начали борьбу с насилием?
— Первой пробой сил для юношей нашего кружка явилась демонстрация против оскорбительного поведения профессора Малова — мы со свистом изгнали era из аудитории и выбросили вслед за ним его калоши!
«Ай да молодцы! Профессора освистали, выбросили его калоши — большое сотворили!»—подумал Майер>г но подавил в себе скептицизм и мягко спросил:
— И чего же вы добились? Каков результат вашего бунта?
— Результат?.. Университетский совет был перепуган, Малову дали выговор, убедили попечителя не доносить о скандале министру просвещения, замять дело. Это была наша первая победа!.. Конечно, и нам досталось: посадили в карцер Герцена первого, за ним — меня и остальных зачинщиков, и мы с гордо поднятой головой пошли отбывать наказание и сидели в подвале, не прося пощады...
Майер тепло улыбнулся: «А ведь, действительно, это была первая проба сил студенческой молодежи, детей по сути дела. И первая победа».
— Ну-с, а дальнейшие шаги вашего кружка?
Огарев с жаром начал перечислять: сделали то, организовали это...