В ресторане гостиницы «Астория» Евсиков и К. положили свои конверты на стол, приказали нести все, что предлагала кухня, и, с шутками и тостами, для меня этот вечер оказался незабываемым. В какой-то момент Иван Сергеевич неожиданно встал, попросил меня перевести то, что он скажет, и обратился к гостям ресторана. О войне он говорил и о мире, о своей молодости и его ровесниках, которые остались на войне. А в заключение он попросил всех (не важно, кто в какой стране пережил эту проклятую войну) с ним чокнуться.
Поразительно было видеть, как слова Евсикова брали за живое и доходили до сердца разных людей, как в большом зале ресторана поднимались люди и с рюмками и фужерами подходили к нашему столу. Простота, чистосердечие и обаяние русского моряка были неотразимы. Наша маленькая замкнутая группа вдруг превратилась в большое интернациональное сообщество. И об этом его замечательном даре объединять людей самых разных национальностей, в каждом человеке видеть доброе начало много лет спустя я говорил над его могилой.
Отношение ко мне других офицеров из командования училища за все восемь лет, которые я там проработал, было, так сказать, индифферентным. Подчас, правда, мне давали понять, что я здесь элемент чужеродный, знания и способности которого можно использовать лишь для преподавания иностранного языка, а при необходимости – чуть больше. Так, однажды меня пригласил к себе начальник политотдела. Мое опасение, что я во время беседы с курсантами допустил очередной идеологический промах и кто-то об этом своевременно настучал, быстро растаяло, когда я почувствовал необычное радушие, с которым меня встретил хозяин кабинета. Так могли принимать того, от кого ожидали какого-то личного одолжения.
У начальника политотдела имелся племянник, который учился в Институте международных отношений, и он спросил меня, не смогу ли я помочь его племяннику написать курсовую работу – своего рода доклад – о Германии времен Веймарской республики. Я не видел причин для отказа (который мог бы отрицательно сказаться на моем положении в училище). К тому же в данном предложении для меня не было ничего необычного. Во многих институтах это было общей практикой, своего рода открытой тайной. Студенты и аспиранты часто пользовались посторонней помощью при изготовлении своих дипломных работ или диссертаций или – за определенную сумму – вообще поручали написание этих работ специалистам. Да и я сам иногда пользовался подобным денежным источником.
Здесь, разумеется, денег мне никто не предлагал. От меня ожидали просто дружеской услуги – написать доклад по-немецки. На это время меня освободили от моей нагрузки в училище. Я подготовил и принес текст и вскоре – довольно быстро – забыл обо всей этой истории. Но через пару месяцев меня снова пригласили к начальнику политотдела. Он был в прекрасном настроении, сообщил мне, что доклад у племянника удался на славу, и в качестве поощрения предложил мне трехнедельный отдых в санатории подводников в Ялте. От предложения я, конечно, не отказался.