Если бы Ньютон или Разрушитель не находились под влиянием своих способностей, стали бы они нам помогать, как Эдмунд? И не стало бы это доказательством, что то же самое можно сделать и с Регалией? А после нее – с Меган?
Дойдя до своей комнаты, я понял, что эта идея нравится мне все больше и больше.
Начинало темнеть, когда мы с Миззи и Экселем поднялись из подводной лодки в темное, заполненное водой здание и на ощупь добрались до маленькой лодки мстителей. Когда все уселись, Миззи нажала кнопку на своем мобильнике, и подлодка безмолвно ушла в глубину.
Я не был уверен, насколько действенно нам удается скрываться от Регалии, надеясь лишь, что наши предосторожности, по крайней мере, не позволят ей обнаружить точное местонахождение нашей базы, даже если ей станет известно о самой подводной лодке. Взяв весла, мы включили подсветку мобильников и двинулись по затопленной улице.
Прошло два дня после совещания, на котором мы составили план по убийству Регалии. К тому времени, когда мы достигли населенных крыш, солнце уже почти село. Мы выбрались из лодки, и Эксель бросил бутылку с водой старику, который наблюдал за нами с одной из соседних лодок. Пресную воду в городе трудно было достать – ее приходилось добывать из ручьев на другом берегу, в Джерси. Бутылка воды стоила немного, но достаточно, чтобы служить своего рода валютой для оплаты мелких услуг.
Остальные уже выбрались на крышу, но я медлил, глядя на заходящее солнце. Большую часть своей жизни я провел во мраке правления Стального Сердца. Почему жители Новилона выходили наружу лишь ночью? Они наверняка прекрасно знали, что такое дневной свет, но предпочитали темноту. Неужели они не понимали собственного счастья?
Солнце опустилось за горизонт, словно гигантский кусок масла, плавящийся на хлебном поле Нью-Джерси. Нет, брошенный город скорее напоминал шпинат, чем хлебное поле. Так что солнце опускалось в шпинат Нью-Джерси.
И Новилон ожил.
Граффити вспыхнули яркими цветами. Под моими ногами расцвела невидимая при свете солнца мозаика – изображение луны, подписанное чьим-то именем большими белыми буквами внизу. Должен признаться, во всем этом было нечто величественное. В Ньюкаго не было граффити – там оно считалось символом мятежа, а мятеж карался смертью. Само собой, в Ньюкаго за символ мятежа могли счесть что угодно, вплоть до ковыряния в носу.
Я поспешил за Миззи и Экселем, чувствуя себя голым без винтовки, хотя в кармане у меня лежал пистолет Меган, а на мне была куртка мстителя, что на самом деле означало: Проф поделился со мной частью своего защитного поля. Я не знал точно, зачем Миззи и Эксель позвали меня с собой на разведку. Впрочем, я особо не возражал – что угодно, лишь бы выбраться на открытый воздух, – но все же мне казалось, что для встреч с информаторами и интерпретации полученных от них данных куда лучше подошла бы Вэл.