Тут, полусъехав с табурета, она попыталась почесать задницу, движение, которое, при всей ее украдкости, было замечено ими всеми, хотя, естественно, только Трабшо понял его смысл.
— В моих собственных «Ищи убийцу!» такого не происходит никогда, — продолжала она, неуклюже, но полностью водворившись назад на табурет, — и почему-то мне не верится, что так может случиться в реальной жизни.
Ну, а битый-перебитый наименее подозреваемый? Однако уже давным-давно мы, авторы детективной беллетристики, поняли, что нам следует бросить этот примитивный трюк и искать новое. Мы поняли, что, если мы и дальше хотим зачаровывать наших читателей, нам всем следует завинтить наши фабулы покрепче на два-три оборота. Короче говоря, нам необходимо найти спасительный выход из порочного круга, который все больше губил привычные «Ищи убийцу!». В конце-то концов, если, как требует или требовала традиция, убийца — наименее подпадающий под подозрение персонаж, а читатель знаком с этой традицией и полагает, что она соблюдается, то наименее подозрительный персонаж автоматически становится наиболее подозрительным, и мы все — писатели и читатели равно — возвращаемся на первую клетку.
На несколько секунд она умолкла, чтобы перевести дух. Голос Веры Линн давно растворился в эфире, и единственным слышным звуком было слабое поскрипывание на помосте вверху.
И в этот же момент Колверт, чье нетерпение нарастало, хотя ему и не хотелось перебивать, обменялся раздраженным взглядом с Трабшо, который в ответ только пожал плечами, будто говоря: «Да-да, я знаю, но для меня это не ново и, поверьте мне, рано или поздно она все-таки перейдет к делу». Истолковал ли Колверт пожатие инспекторских плеч именно так или нет, он в любом случае предпочел предоставить романистке еще немного свободы. Сам же Трабшо, как ни привык он к манере Эвадны далеко уходить от темы, тем не менее с озадаченностью, настоятельно требовавшей поскрести в затылке, подумал, что на этот раз она слишком уж перегибает палку.
Пятеро же подозреваемых, вероятно от облегчения, что она пока еще не добралась до того, чтобы ткнуть обвиняющим перстом в кого-нибудь из них, даже не пискнули.
— Как я говорила, изменение читательских вкусов понудило нас, авторов «Ищи убийцу!», взяться за этот жанр под новым углом. Возьмем для примера один из относительно недавних плодов моих собственных усилий «Убийство без легкости». Если вы его читали, то, без сомнения, вспомните, что в первой главе сомерсетская полиция после звонка кого-то из местных сквайров находит в его фруктовом саду труп лондонского хулигана. Оказывается, что он и его сообщник в это самое утро были на ранней заре застигнуты в процессе ограбления дома. Разгневанный сквайр схватил первый попавший под руку дробовик и, сам того не желая, убил удиравшего молодого лондонского хулигана, чьи карманы действительно оказались набитыми пачками банкнот, забранных из стенного сейфа в библиотеке. Однако сообщнику удалось улизнуть с подлинным призом — бесценным Гейнсборо, предметом восхищенных пересудов в гостиных.