— Неужели?
— Выкладывайте.
— Да что выкладывать?
— Вы знаете что. Думали, никто не заметил, э?
— Будьте добры, перестаньте говорить загадками. Если вам есть что сказать, так, Бога ради, скажите же.
— А обрывок бумаги, который вы выхватили из мусорной корзинки Хенуэя? Да, вы были очень проворны, очень незаметны. Прямо-таки по-кошачьи. Но инспектора Копушинга вам не провести. Мы же партнеры, верно? Так по какой причине не посвятить меня в секрет?
— Никакой причины, — ответила она. — В отличие от вас я в прятки не играю.
Затем она открыла свою сумку, извлекла смятую бумажку и разгладила ее на коленях.
— Прочесть вам?
— Если хотите.
— Все, что она содержит — причем печатными заглавными буквами, — это SS ON THE RIGHT[53].
Бывший полицейский пожевал их.
— SS ON THE RIGHT? SS ON THE RIGHT?.. Это вам что-нибудь говорит?
— Пока еще нет, — предусмотрительно ответила Эвадна.
— Чем это может быть? Ну хоть чем-то? Какой-нибудь шифр?
— Шифр? Елки всемогущие, Юстес! Вот уж не думала, что когда-нибудь скажу такое: вы слишком начитались детективных историй.
— Очень мило. Будь это одним из ваших «Ищи убийцу!», уж конечно, бумажонка эта механически — повторяю, механически — оказалась бы решающей уликой. Прямо так и вижу: «СС СПРАВА». Ну конечно, Бенджамин Леви! Поскольку Леви еле-еле сумел сбежать из нацистской Германии, совершенно очевидно, что СС, гестапо — то, что от них осталось — дышат ему в затылок.
Секунду-другую она осваивала эту нелепость. Затем:
— Юстес?
— Что?
— Сосредоточьтесь на дороге впереди, будьте так добры.
* * *
Было самое начало шестого, когда они вошли в бар «Ритца». Он проводил ее к укромному столику, вдобавок к своему виски с содовой заказал двойной розовый джин, который, он полагал, заказала бы она себе (и в каковом предположении не ошибся), достал трубку, устроил ее на пепельнице в одной из четырех узких выемок, и она возлежала там незакуренная, будто крохотная черная одалиска.
Затем, едва их обслужили, едва ее бокал звякнул о его бокал «чин-чин!», она повернулась к нему и сказала:
— Ну вот, Юстес. Время сообщить мне, что назревает.
— Эви, — сказал он, наклоняясь к ней, словно в решимости воспрепятствовать проходящим мимо официантам даже кратенько его подслушать, — по-моему, я нашел.
— Что нашел?
— Сегодня днем, слушая наших подозреваемых, я одновременно проигрывал все дело в уме, отмечая каждый существенный момент в том, про что они говорили, и внезапно на меня снизошло озарение, которое, думается, очень даже возможно, приведет к его разрешению так быстро, как нам и не грезилось.