Чем становилось светлее, тем быстрее сменялись краски моря. Час назад, когда на черном небе блистали звезды, волны были черными словно чернила. Тогда они казались густыми и тяжелыми.
Рассвет сначала сделал море свинцовым. Вспыхнула заря — по волнам заплясали красные гребни. Но вот лучи светила брызнули сквозь туманы, волны вмиг преобразились, став оранжевыми.
А солнце — все выше! Оно смеялось над бессильной ночью. Туманы таяли под шум теперь уж сине-зеленых волн. Но рокот волн не был единственной музыкой торжества засиявшего дня. Какой-то рев, могучий, то исполненный гнева, то радости, сливался со звуками моря.
То ревели моржи, тысячи моржей, пробудившиеся на корге. Клыкастые ластоногие чудовища крепко проспали ночь, плотно прижавшись друг к другу. Тогда они только сопели да тяжело вздыхали. Теперь огромные бурые туши зашевелились, расталкивая друг друга.
Первыми всполошились моржихи, тревожившиеся за своих сосунов-моржат. Моржихи вечером вышли на берег последними и потому они были ближе к воде.
Держась в море поодаль от берега, клыкастые мамаши видели, как первыми на сушу вышли старые самцы — секачи[137].
Маститые патриархи моржового общества грузно, вперевалку проковыляли подальше от берега. Они искали места поспокойнее, где можно было бы выспаться без помехи. За ними следовали самцы помоложе. Эти заняли большую половину берега. Затем матери сосунов пропустили и тех самок, что ходили с годовалыми и двухлетними детенышами. Только после них толстухи рискнули выйти на берег. Им осталась узкая полоска возле самого прибоя. На ней они и улеглись. Каждая заботливо прикрыла ластом своего единственного малыша.
Едва же первый утренний рев возвестил о пробуждении стада, как моржихи подхватили ластами своих еще спавших детенышей и тотчас ушли в воду.
А с берега до них доносился рев, слышный вокруг на многие версты. Движение стада к морю с каждой минутой усиливалось. Задние звери, недовольные медлительностью движения, рыча, залезали на спины передних и переваливали через них, образуя кучи живых копошащихся глыб.
Можно себе представить, насколько внушительным было это зрелище, если вспомнить, что толщина моржа часто превышает рост человека, а каждая усатая голова вооружена парой аршинных бивней. Все это ползущее и лезущее друг на друга тысячеголовое стадо хрюкало, рычало и ревело. Моржи угощали друг друга толчками, увесистыми ударами ласт, а иной раз и бивней.
Эту необычайную картину наблюдало несколько человек, прятавшихся меж камнями возвышенной части корги.