— Дурень, да нешто кочи по воздуху летают?
— Высота-то какая!
Под кочами, словно тени в воде, обрисовались их опрокинутые изображения.
Парус «Лисицы» заполоскался. В тот же миг все заметили, что призрак «Медведя» сдавился в лепешку, затем растянулся чуть не вчетверо. Мачта прыгнула вверх, поплясала в воздухе, снова спустилась на место.
«Рыбий зуб» разорвался пополам. Нос его поднялся вверх, корма опустилась к самой воде[82]. Левый, похожий на «Бобра», коч прыгнул, словно лягушка, вперед, затем отскочил назад. «Боже мой! Что же это! — думал Борис Николаев. — Что значит эта чертовщина? Живы ли наши товарищи? Не души ли погибших пугают нас?»
Чудовищная пляска теней в облаках продолжалась. Мореходцы «Лисицы» молча наблюдали таинственное явление. Резкий порыв ветра рванул парус. Коч качнулся. Призрачные кочи стали растягиваться, извиваясь змеями, стали сливаться с зеленоватым; фоном.
— Пропали! — воскликнул, протирая глаза, Осколков.
— Дьявол над нами потешался.
— Пойдем в ту сторону, где было видение, — решил Николаев. — Может быть, и встретим кочи.
В самом деле, скоро, теперь уж не в облаках, а на море показался «Рыбий зуб». Показались и «Медведь» с «Бобром». Это были уже не призрачные, а настоящие кочи. Все четыре судна сблизились.
— Ты ли это, Семен Иваныч? — не помня себя от радости, прокричал Николаев.
— Вы ли это, робятушки? — не менее взволнованно отозвался Дежнев.
— Ты же нам призраком в облаках показался!
— Марево это, робятки, шутки шутит. Бывает это в море. Бояться нечего.
— Несчастье с «Соболем». Глядите! — Попов поднял над бортом выловленный в море обломок. — Погибли товарищи…
— Нет и «Сохатого»…
— Вижу, разбился «Соболь», — сокрушенно произнес Дежнев. — Но погибли али нет товарищи, не ведомо. Пойдем их искать. Держаться всем вместе. Пойдем на полдень, к берегу.
Несколько дней Дежнев медленно двигался к западу, упорно и безрезультатно осматривая берега. Он пытался найти хоть кого-нибудь из ватаг «Соболя» и «Сохатого». Иногда, высаживаясь на берег, мореходцы находили следы недавних стоянок чукчей. Но ни одной яранги на берегу не было.
Однажды утром рулевой Михайла Захаров прокричал:
— Нос Эрри виден!
Дежнев долго всматривался в черный массив знакомого носа. Затем он повернулся в сторону берега. Там, в извилистой трещине, блестела речка.
— Федя! — крикнул Дежнев Попову. — Проведай-ко ты с Ерофеем ту речку. Далеко от моря не уходите. Я же тем временем пройду с Борисом версты на две, на три подальше.
— Слышу, — ответил Попов. — К самому носу, думается, идти нет надобности. Мезенец с Пустоозерцем не дальше сих мест потерялись.