– Что-то случилось? – спросил он монотонно.
– Нет. Как дела с Гербертом?
Ван-Ин плохо разбирался в женской психике, но и уж совсем отсталым тоже не был. Ее глаза были влажными, словно она в любой момент могла расплакаться.
– Подогреть тушеную капусту? – любезно предложил он.
Он был вполне милым, этот Питер.
– Порцию картошки фри?
Ханнелоре провела рукой по столу.
– Я хочу сигарету, – сказала она решительно.
Ван-Ин попытался схватить пачку, но она его опередила.
– Ханне, тебе нельзя.
Но было уже поздно. Когда она набрала полные легкие дыма, глаза ее засияли.
– Только одну, – умоляюще пробормотала она.
– Я думал, мы договорились, что ты не будешь больше курить, – выпалил он, разозлившись. – В обмен на это я буду соблюдать жесткую диету. Я свое слово сдержал: десять сигарет в день, сырые овощи, пресная рыба и хлеб из муки грубого помола с опилками.
Ханнелоре затягивалась сигаретой, как одержимая. Ее лицо стало бледным, словно венецианская маска.
– За сегодняшний вечер ты уже выкурил полпачки, – возразила она. – Я их посчитала.
Ван-Ин старался не потерять самообладание, спросив себя, на что он был бы способен, если бы кто-нибудь попросил его больше не курить.
– Хорошо, только одну. Но ради бога…
– Что «ради бога»? Ты думаешь, только у тебя стресс? Попробуй-ка поработай денек в суде.
– Ханне, пожалуйста, расскажи, что случилось.
Ханнелоре встала – явный признак того, что она не может сдержать эмоции.
– Я скажу тебе, что случилось. Ты уже целый вечер ходишь, надув губы, и куришь сигареты. И ты еще смеешь утверждать, что я нарушила наш уговор.
Ван-Ину уже сто лет так не затыкали рот. Он сразу же вспомнил старого врага. Против несправедливости он был бессилен. Сдавливающее чувство того, что его душат, и гнев, который мчался по пищеводу, столкнули его лицом к лицу с прошлым, в то время как он думал, что оно было похоронено. Он подскочил и, поджав губы, понесся в кухню. В холодильнике еще стояла наполовину выпитая бутылка виски J amp;B.
В саду Ханнелоре сделала последнюю затяжку. Голова у нее шла кругом. Она посмотрела на звездное небо, глубоко вздохнула и выкинула окурок в розы. Дверца холодильника тихо захлопнулась.
– Хорошо, напейся. Я пошла спать! – крикнула она свирепо, открывая заднюю дверь.
Ван-Ин сделал глоток из бутылки. Напиток обжег ему желудок. Когда он услышал, как она, всхлипывая, поднимается по лестнице, почувствовал себя более одиноким, чем Робинзон Крузо.
* * *
Переправа на катамаране из Сиракуз на Мальту прошла безупречно. Море было гладким, как стекло, отчего футуристическая лодка скользила по воде, словно летела на крыльях. Сотни туристов насладились поездкой на Сицилию. Никто не обращал внимание на странного типа, который, стоя на юте, смотрел на кильватер.